И стройте будущий Дворец для будущих людей...

     Маня дарит Марии Раковской фотографию,  где  изображены  она и Броня, с
надписью: "Идеальной позитивистке от двух позитивных идеалисток".
     Две наши "позитивные  идеалистки" целыми часами  обдумывают вместе, как
им  устроить  свою жизнь в будущем.  Увы! Ни  Аснык,  ни  Брандес не  давали
указаний, как получить высшее образование в Варшаве с ее университетом, куда
не  допускают  женщин.  Не давали  и  советов, как  быстро  нажить состояние
уроками за пятьдесят копеек.
     Великодушная  Маня огорчается. Хотя и  младшая в  семье, она  чувствует
себя  ответственной  за  будущее старших. Юзеф  и  Эля не вызывают  большого
беспокойства:  молодой человек станет врачом, а  увлекающаяся красавица  Эля
еще  колеблется:  стать ли  ей учительницей  или  же  певицей; она и поет, и
запасается  дипломами,  и  в  то  же  время  отказывает  всем,  делающим  ей
предложения.
     Но Броня!  Как помочь Броне? Как только она окончила гимназию,  на  нее
пало бремя хозяйственных  забот.  Закупая продукты питания  для всей  семьи,
составляя   разные   меню,   занимаясь  заготовкой   варенья,   Броня  стала
замечательной хозяйкой,  но  перспектива  посвятить домашнему хозяйству  всю
себя приводит ее в отчаяние. Мане  понятно ее мучительное состояние, так как
она  знает тайную мечту  Брони: поехать в  Париж,  получить там  медицинское
образование, вернуться в Польшу и стать земским  врачом.  Бедняжка Броня уже
скопила  маленький капитал, но жизнь за границей так дорога! Сколько времени
надо еще ждать?
     Такой  уж родилась Маня, что ее все время тревожит упадок духа  и явная
нервозность Брони. В тревоге Маня забывает  свои самолюбивые мечты. Забывает
свое   такое  же  влечение  к  "земле  обетованной",  свою  заветную  мечту:
перенестись  через  тысячи  километров, отделявших ее от  Сорбонны,  утолить
самую важную потребность  своей  природы  -  жажду  знания, вернуться с этим
драгоценным  багажом в Варшаву и  стать скромной  наставницей  своих дорогих
поляков.
     Такое сердечное участие в судьбе Брони вызвано не только узами кровного
родства,  но и  более возвышенной привязанностью  в  ответ на теплое чувство
Брони, которая после смерти матери  окружила Маню  материнскими  заботами. В
этой сплоченной  семье обе сестры чувствовали особое влечение друг к  другу.
Природные  свойства  их  душ   как-то  взаимно  дополнялись:  старшая  своим
практическим умом и  опытностью внушала младшей уважение, и Маня выносила на
ее   решение  все  вопросы  своей  повседневной  жизни.  Младшая  же,  более
застенчивая и увлекающаяся Маня, была для Брони юной замечательной подругой,
в которой чувство  дружбы усиливалось благодарностью, каким-то  неосознанным
желанием оплатить свой долг.
     И  вот  однажды, когда  Броня,  набрасывая на  клочке  бумаги  цифры, в
тысячный  раз подсчитывала деньги, которые были у нее в  наличии, а главное,
которых не хватало, Маня неожиданно говорит:
     - За последнее время я много размышляла. Говорила и с отцом. И думается
мне, что я нашла выход.
     - Выход?
     Маня подходит к своей сестре. Уговорить ее  на то, что задумала Маня, -
дело трудное. Приходится взвешивать каждое слово.
     -  Сколько месяцев ты  сможешь  прожить в  Париже  на свои  накопленные
деньги?
     -  Хватит на дорогу и на один год  занятий  в университете, -  отвечает
Броня. - Но ты же знаешь, что полный курс на медицинском факультете занимает
пять лет.
     -  Ты  понимаешь,  Броня,  что  уроками  по  полтиннику мы  никогда  не
выпутаемся из такого положения.
     - Что же делать?
     -  Мы  можем заключить  союз. Если  мы будем  биться каждый за себя, ни
тебе, ни мне не удастся  поехать за границу. А при моем способе ты  уже этой
осенью, через несколько месяцев, сядешь в поезд...
     - Маня, ты сошла с ума!
     - Нет. Сначала  ты  будешь жить на свои деньги. А потом я так устроюсь,
что  буду посылать тебе на жизнь,  папа тоже. А вместе с  тем  я буду копить
деньги и на свое учение  в  дальнейшем. Когда же ты  станешь  врачом,  поеду
учиться, а ты мне будешь помогать.
     На  глазах  Брони  проступают  слезы. Она  понимает  все величие такого
предложения. Но в Маниной программе есть один неясный пункт.
     - Одно мне непонятно. Неужели  ты надеешься зарабатывать столько денег,
чтобы и жить самой, и посылать мне, да еще копить?
     - Именно так!  - непринужденно  отвечает  Маня.  -  Я  нашла  выход.  Я
поступлю  гувернанткой  в  какое-нибудь  семейство.  Мне  будут   обеспечены
квартира, стол, прачка, а сверх того я буду получать в год рублей четыреста,
а то и больше. Как видишь, все устраивается.
     - Маня... Манечка!
     Броню  волнует  не  будущая  зависимость  Мани  от  других  людей.  Ей,
подлинной  "идеалистке", общественные предрассудки так же чужды, как и Мане.
Не  это...  а мысль, что Маня, давая ей возможность теперь  же приступить  к
высшему  образованию,  обрекает  себя  на  ремесленную  работу,  мучительное
ожидание. И Броня сопротивляется.
     - А почему мне ехать первой? Почему не обменяться  нам ролями? Ты такая