фарандолу.
     Наконец шумная процессия  останавливается, высаживается, затем  стук  в
двери  заснувшего  дома,   притворное  изумление  хозяев...  Проходит  всего
несколько минут, музыкантов сажают прямо за стол, и начинается бал при свете
факелов и  канделябров, а из  буфета извлекаются запасы всякой  снеди. Затем
сигнал - и  дом пустеет. Нет никого: ни обитателей его, ни масок,  ни саней,
ни  лошадей.  Все мчатся по лесу к  другому дому,  к  третьему,  четвертому,
захватывая с  собой  каждый раз новых участников  веселья. Солнце  всходит и
заходит.  Скрипачи  едва успевают  перевести  дыхание и  немного  поспать  в
каком-нибудь амбаре вместе с изнеможенными танцорами. На второй день вечером
сани останавливаются  перед  самым большим  в округе  помещичьим домом,  где
предстоит "настоящий  бал", и  четыре  музыканта  начинают  первый  краковяк
покоряющим всех фортиссимо.
     Юноша  в  белом  суконном костюме  с вышивкой спешно приглашает  лучшую
танцовщицу:  шестнадцатилетнюю  Марию Склодовскую; в  бархатном  казакине  с
пышными  кисейными  рукавами,  увенчанная  диадемой  из  колосьев  с  яркими
свисающими лентами,  Маня  похожа  на девушку из горных деревень,  одетую  в
праздничный наряд.
     Свой восторг Маня описывает Броне:

     В  прошлую субботу я еще раз в жизни насладилась  прелестями карнавала,
на "кулиге" у Луневских, и думаю,  что мне уже  никогда так не развлекаться,
ведь  на  обычных  балах  с  их  фраками  и бальными нарядами  нет ни  такой
увлекательности,  ни  такого  безумного  веселья.  Мы  с  панной  Бурцинской
приехали довольно рано.  Я заделалась парикмахершей и причесала всех девушек
для  кулиги  очень  красиво  -  честное  слово! Дорогой произошло  несколько
неожиданных  происшествий;  потеряли, а  потом  нашли музыкантов,  одни сани
опрокинулись  и т.д. Когда приехал староста  (Пено), он объявил  мне,  что я
выбрана "почетной девушкой" кулиги и представил мне моего "почетного парня",
очень красивого и элегантного молодого человека из Кракова. Вся купля была с
начала до конца сплошное восхищение. Последнюю мазурку мы танцевали в восемь
часов  утра уже при  дневном свете. А какие  красивые  костюмы!  Танцевали и
чудесный оберек  с фигурами; прими  к сведению, что я теперь танцую оберек в
совершенстве.  Я  столько  танцевала,  что,  когда играли вальс, у меня были
приглашения уже на несколько танцев вперед. Если мне, к сожалению, случалось
выйти   на  минуту  в  другую  комнату,   чтобы  передохнуть,  то   кавалеры
выстраивались у самой двери, чтобы подождать и не проглядеть меня.
     Одним  словом,  может быть,  никогда,  никогда  в жизни мне не придется
веселиться  так, как теперь. После этого  праздника я сильно затосковала  по
дому.  Мы  с тетей  решили, что если я буду выходить замуж, то  мою  свадьбу
сыграем по-краковски, во время  кулиги. Конечно, это  шутка, но самый проект
мне очень улыбается!

     К такому волшебному безделью требовался апофеоз. В июле  1884 года, как
только  Маня  вернулась домой в Варшаву,  к  Склодовскому явилась его бывшая
ученица графиня Флери, полька, вышедшая замуж за француза. Так как у младших
дочерей  учителя нет еще никаких планов на летние  каникулы, то почему бы им
не приехать к ней в имение на два месяца?

     Это произошло в воскресенье, - пишет Маня Казе, -  а в понедельник мы с
Элей  уже выехали: пришла телеграмма, извещавшая, что нас будут ждать лошади
на  станции. Вот  уже несколько  недель,  как мы  живем  в  Кемпе, и мне  бы
следовало  рассказать тебе  о здешней  жизни,  но  у меня не хватает на  это
смелости, скажу  только,  что  живем чудесно. Кемпа  расположена при слиянии
Бебжи  с Наревом; иными словами, воды сколько хочешь: и для  купания, и  для
катания на лодках, что приводит меня в восхищение. Учусь грести и  уже делаю
успехи, а купание - идеальное. Мы делаем все, что взбредет в голову, спим то
ночью, то днем,  проделывая такие взбалмошные штуки, что за некоторые стоило
бы нас запереть в сумасшедший дом.

     Маня  почти не преувеличивает. Дух  невинного  сумасбродства  витает  в
красивой  усадьбе,  окруженной гладкими  сверкающими меандрами двух  широких
рек.  Из  окон младших Склодовских  далеко  видны  луга  и  пологие  берега,
обсаженные  рядами  ив  и  тополей, однако реки часто выходят  из берегов  и
заливают  окрестные  луга  спокойной гладью, в которой  отражается  небесная
лазурь.
     В короткое  время Маня с Элей  становятся заводилами молодежи в  Кемпе.
Хозяева  усадьбы   занимают  своеобразную  позицию:  когда  они  вместе,  то
увещевают молодежь, порицают ее выходки и грозят  принять суровые меры. Но в
отдельности   потихоньку  друг  от  друга  каждый   из  супругов  становится
сообщником виновных, проявляет к ним полную терпимость и даже содействует их
затеям.
     Что  сегодня делать?  Покататься верхом? Пойти в лес собирать грибы или
бруснику? Это чересчур степенно! Маня упрашивает Яна Монюшко, брата  графини
Флери, съездить в  соседний  город.  А пока он  отсутствует, Маня с  помощью
других  подвешивает  к  потолочным балкам всю обстановку в комнате уехавшего
юноши: кровать, стол, стулья, чемоданы, одежду и прочее. И  вернувшемуся Яну
придется в темноте барахтаться среди своей "воздушной" обстановки.
     Почему поставили так много всяких  яств? Для особо избранных  гостей? А
"детей" не  пригласят  за этот  стол? Это нетерпимо!  Пока  приехавшие гости