Матросская команда - Ева  Кюри и Жан  Морен,  отделив  от  стоящей у  берега
флотилии  судов два  парусника,  пять-шесть  весельных  лодок,  "большую"  и
"английскую" лодки, подводят их кормой  вперед к причалу, туда, где зубчатые
скалы  образуют  естественную  пристань.  Сеньобос  отрывисто, насмешливо  и
весело кричит: "Садитесь! Садитесь!"  А  покамест  пассажиры  усаживаются  в
лодки, он продолжает: "Где первая команда?  Я головной! Мадам Кюри сядет  на
носовое весло, Перрен и Борель - на большие весла, а Франсис - на руль".
     Приказания  эти,  которые  поставили  бы в тупик  многих интеллигентов,
немедленно  выполняются.  Четверо гребцов -  четверо  профессоров  Сорбонны,
четверо знаменитостей -  садятся  по  местам  и, держа  в руке  по  тяжелому
морскому веслу, покорно ждут команду, которую  даст юный Франсис Перрен:  на
борту  он всемогущ оттого, что держит руль. Шарль Сеньобос загребает первым,
указывая должный  ритм своим  товарищам. Сзади  него  Жан Перрен налегает на
весло  с такой силой,  что лодка поворачивается на месте. За Перреном  сидит
Эмиль Борель, а за ним на носу - Мари Кюри "нажимает" в темпе.
     Белая  с зеленым лодка мерно движется вперед по залитому  солнцем морю.
Тишину   нарушают  лишь  строгие  окрики  рулевого.   "Второе  весло  справа
бездействует!"  (Эмиль  Борель  пытается  отрицать   свою  вину,  но  быстро
смиряется  и  во  искупление своей небрежности сильнее налегает  на  весло.)
"Носовое весло не следит  за загребным!" (Пристыженная Мари  Кюри выправляет
движения и старается попасть в такт.)
     Мадам Шарль Морен своим красивым,  задушевным голосом затягивает "Песню
гребцов", сразу подхваченную хором пассажиров на корме:

     Отец велел построить дом
     (Дружней работайте веслом).
     Кладут кирпич за кирпичом...

     Легкий  северо-западный, "нормандский",  ветер,  ветер  хорошей погоды,
доносит мерно текущую  мелодию  до второй лодки,  которая ушла вперед  и уже
виднеется  на  другой  стороне  бухты.  Гребцы  "английской"  лодки,  в свою
очередь, запевают одну из трехсот - четырехсот старинных песен, составляющих
репертуар   колонии,  которому  Шарль  Сеньобос  обучает  каждое   поколение
ларкуестийцев:

     Трое крепких парней плывут на острова.
     Плывут они все веселей,
     Трое крепких парней.

     Двух-трех песен "большой" лодке хватает на  дорогу до косы Св.  Троицы.
Взглянув  на часы,  рулевой  кричит:  "Смена!" Мари  Кюри, Перрен,  Борель и
Сеньобос уступают  место четырем другим деятелям высшего образования.  Нужно
сменить гребцов, чтобы  пересечь  наискось очень  сильное морское  течение и
достичь  большой  фиолетовой  скалы  Рок Врас  -  пустынного  острова,  куда
ларкуестийцы почти каждое утро приезжают купаться.
     Мужчины раздеваются возле пустых лодок, на берегу, покрытом коричневыми
водорослями,  женщины - в  укромном уголке, устланном  упругим ковром густой
травы  и во все времена именуемом "дамской кабиной". Мари в черном купальном
костюме появляется одной из первых и входит в воду. Берег  отвесный, и нога,
едва ступив, уже не достает дна.
     Вид Мари Кюри, плавающей у скалы Рок Врас в прохладной глубине идеально
чистой прозрачной  воды, -  одно из  самых чудесных  воспоминаний, которые я
храню о своей  матери. Она не плавает ни кролем, ни  саженками,  любимыми ее
дочерьми и их товарищами.
     Методично  вовлекаемая  в  спорт Ирен и  Евой, она  овладела  "морским"
хорошим  стилем.  Ее  врожденная  грация и  изящество  дополняют  остальное.
Любуясь ее тонкой, гибкой фигурой, красивыми белыми руками и быстрыми, как у
молодой  девушки,   прелестными  движениями,  забываешь   о  спрятанных  под
резиновую шапочку седых волосах и о морщинистом лице.
     Мадам Кюри чрезвычайно гордится своей ловкостью, своим талантом пловца.
Между нею и  ее коллегами по Сорбонне существует скрытое соперничество. Мари
наблюдает за  учеными и их женами, плавающими  в маленьком заливчике у скалы
Рок Врас почтенными стилями  - брассом или  на боку. Если они не в состоянии
уплывать  далеко,  то  и  не барахтаются  беспомощно на одном  месте. Мари с
беспощадной точностью измеряет  расстояние,  пройденное  ее соперниками,  и,
никогда открыто не вызывая на заплыв, тренируется, чтобы поставить рекорд на
скорость   и   дальность  в   соревновании   с   преподавательским  составом
университета. Дочери являются одновременно ее тренерами и поверенными.
     - Мне думается, я плаваю лучше месье Бореля, - невинно замечает Мари.
     - О, гораздо лучше, Мэ... Даже нечего и сравнивать!
     - Сегодня у Жана Перрена большое достижение. Но я  вчера заплыла дальше
его, помнишь?
     -  Я видела,  это было  отлично. С  прошлого  года  ты сделала  большие
успехи.
     Мари обожает такие комплименты, зная, что они искренни.  Она  - один из
лучших пловцов в колонии.
     После купания Мари греется на солнце и в ожидании обратного пути грызет
черствую корку хлеба. Иногда она радостно восклицает: "Как хорошо!"  Или же,
глядя на дивный вид скал, неба и воды: "Как красиво!"  Только такие короткие
оценки Ларкуеста и признаются допустимыми у колонистов. Ведь установлено раз