- Нужно бросить все и заниматься только этим фоном. Если самопроизвольно 
вылетают из урана осколки, если действительно они вылетают, то это, друзья, 
открытие.Такое у человека редко бывает в жизни. Все побоку - нет ничего сейчас 
для вас важнее!

Тут же в ученической тетрадке Игорь Васильевич своим убористым почерком на трех 

страницах перечислил, что могло вызвать фон. Если это было не деление урана, то 

какой другой посторонний процесс мог вызвать ложный эффект? Он выделил 
основное:

1. Прием внешних колебаний усилителем (чувствовала же схема прохождение 
трамвая!).

2. Наложение импульсов от отдельных альфа-частиц (одна не в силах вызвать 
срабатывание реле, а если происходит наложение импульсов?).

3. Наличие областей газового усиления в отдельных местах камеры.

4. Проявление случайных разрядов на поверхности окиси урана.

Выполняя эту программу доказательства от противного, Флеров и Петржак делали 
опыт за опытом. Постепенно отпадали одно предположение за другим.

Чтобы ослабить подозрение на воздействие посторонних частиц, решено было из 
радиевого института переехать в физико-технический, где излучений было явно 
меньше. Переехали, начали наблюдения.

Наблюдения были очень утомительными. Реле давало лишь шесть отсчетов в час. 
Сиди 
не отвлекайся, жди их... А вдруг все это фикция и никакого самопроизвольного 
деления урана нет и не было?

И вот как-то ночью реле замолчало. Импульсов нет и нет. Одну ночь, другую... 
Все 
"косточки" усилителя проверены, все исправно, а сигналов об осколках нет! 
Ребята 
помрачнели, осунулись. Игорь Васильевич заходил, ничего не спрашивал, чтобы не 
волновать и без того расстроенных исследователей. Заглядывал в дверь их комнаты 

глубокой ночью, сам видел, что ничего обнадеживающего у них пока нет. И так 
долгих две недели, пока Флеров и Петржак не добрались до пластин камеры, на 
которые был нанесен слой окиси урана. При тряске он нарушился и постепенно 
осыпался. Вот она, причина! Снова обмазали пластины, трясущимися от волнения 
руками включили приборы. Даже в те долгие ночи, кажется, меньше беспокоились, 
чем в эти несколько минут до первого импульса. Есть импульс! Теперь уже не 
оставалось никаких сомнений: самопроизвольное деление существует в уране!

Но они не хотели делать поспешных выводов. И, следуя программе Курчатова, 
продолжали доказательства от противного. Кстати, временное молчание приборов 
натолкнуло их на мысль зафиксировать, что с пластинами без окиси урана эффекта 
нет. Они еще пять часов просидели в ожидании с пустыми пластинами, но так 
ничего 
и не дождались. Значит, импульсы, записали они, "обусловлены наличием окиси 
урана на пластинах камеры, а не приемом внешних колебаний".

Чтобы отвергнуть предположение о возможности наложения импульсов от альфа-
частиц, они ввели в камеру эманацию тория в таком количестве, которое давало бы 

интенсивное излучение альфа-частиц и вызывало бы ионизационный ток, вдвое 
больший, чем от альфа-частиц самого урана. Но это отнюдь не приводило к 
срабатыванию реле. Значит, регистрация случайного совпадения большого 
количества 
альфа-частиц была исключена.

Из этого же опыта Флеров и Петржак сделали вывод и о том, что в камере не было 
областей газового усиления. Активный осадок должен был равномерно 
распределяться 
по пластинам камеры. Будь такие области, добавление эманации тория привело бы к 

увеличению числа импульсов. А этого не произошло.

Чтобы еще убедительнее отвергнуть предположение об областях газового усиления, 
они увеличили напряжение с 360 до 600 вольт. Но и это не привело к заметному 
увеличению эффекта.

Решили покрыть слой окиси урана бронзовой фольгой. Это сразу вызвало уменьшение 

величины и числа спонтанных импульсов. Но нового ничего не получили.