|
Тулоне и 13 прериаля{8}, Франция имела еще значительные силы: 35 линейных
кораблей, 13 фрегатов, 16 корветов и транспортных судов стояли в Бресте,
готовые сняться с якоря. 31 декабря 1794 г. этот флот, уменьшенный уже потерей
одного корабля, погибшего при первой попытке выйти в море, вступил под паруса и
удалился от берегов. Флотом командовал вице-адмирал Вилларе Жойез, имевший под
своим начальством контр-адмиралов Буве, Ниелли, Ван-Стабля и Ренодена.
Последний должен был с 6 кораблями отделиться от флота, как только минует
опасность встречи с английской эскадрой, и стараться соединиться в Средиземном
море с адмиралом Мартеном. К несчастью, во французских портах в то время
царствовала самая страшная нищета. Там не нашлось ни леса, ни такелажа, чтобы
исправить корабли, получившие повреждения в сражении 13 прериаля, и, отправляя
в море такую сильную эскадру, не могли даже снабдить ее провизией. В сухарях и
муке был решительный недостаток. С большим трудом могли отпустить на шесть
месяцев провизии на ту часть флота, которая должна была подкрепить Тулонскую
эскадру, а остальные корабли были снабжены только на две недели. Таким образом,
в середине зимы, без провизии, дурно исправленные и проконопаченные, с
рангоутом, укрепленным шкалами, с плохим такелажем, эти суда были отправлены в
море - бороться с неизбежными бурями Бискайского залива и ожидать встречи с 33
линейными кораблями. Вскоре, по причине противных ветров, 6 кораблей,
назначенные идти в Тулон, принуждены были разделить свою провизию с другими
кораблями. Отойдя от берегов на 450 миль, этот флот, уже разбросанный, был
настигнут таким штормом, что корабли "Нёф-Термидор", "Сципион" и "Сюперб" пошли
ко дну, а "Нептун" был выброшен на берег между Бретом и Морле. Через месяц
после своего ухода, остатки одной огромной эскадры возвратились в Брест, не
достигнув назначенной цели.
В наше время подобная экспедиция вызвала бы удивление. Как поверить, что суда в
море нуждаются в провизии, тонут от ветхости при первом свежем ветре и выходят
в море с полуизломанным рангоутом и с негодным такелажем?.. Но таковы были
трудности, с которыми суждено было бороться французским морякам в первые годы
Республики. Нужно было иметь много твердости и энергии, чтобы в таких
критических обстоятельствах не упасть духом. Этих людей должно было
воодушевлять глубокая самоотверженная любовь к отечеству для того, чтобы они
решались рисковать своей честью и брать на себя ответственность в таких
губительных предприятиях. Впрочем в эту лихорадочную эпоху, у французов видна
та же печать дерзости в управлении общественном и в способе ведения войны, в
проектах гражданского устройства и в планах новых завоеваний. К несчастью,
вместе с этой эпохой не вовсе угасло то влияние, которое она могла оказать на
характер войны на море. В результате Республика оставила в наследство Империи
флот, расстроенный беспорядками и беспечностью, несмотря на то, что любой
отдельно взятый французский моряк был твердо уверен в своем собственном
мужестве и почитал за честь умереть на боевом посту, но когда требовалось
скоординировать усилия для достижения общего успеха, тогда обнаруживалась
главная болезнь французского флота. Когда же наступала минута сражения с
неприятелем более искусным и дисциплинированным, каждый моряк считал своим
долгом, чтобы в руки неприятеля доставались избитый рангоут, палубы, покрытые
трупами и корабль, готовый идти ко дну; всякой чувствовал гордость, видя, что
сам победитель смотрит с ужасом на эту картину страшного кровопролития, но это
даже не было ценой, заплаченной за победу...
VI. Сражение 14 марта 1795 года в Генуэзском заливе
Планы Конвента рушились; но несмотря на это, Тулонский флот, снаряженный с
огромными усилиями, снялся с якоря 3 марта 1795 г. в числе 15 линейных кораблей.
Целью его было новое покушение на Корсику и высадка на ее берега
шеститысячного корпуса войск. В это время адмирал Готам находился в Ливорно,
откуда эскадра его могла поддерживать операции австрийской армии,
маневрировавшей по всему протяжению Генуэзского залива. Вскоре английские
крейсеры донесли адмиралу о выходе в море французской эскадры, и в то же время
уведомили что корабль "Бервик", вышедший из Сан-Фиоренцо, наткнулся на
неприятельский авангард и взят в плен. Не медля ни минуты, адмирал Готам с
остальными 14 кораблями поспешил на встречу адмиралу Мартену, опасаясь не
поспеть вовремя, чтобы помешать высадке французских войск. К несчастью, адмирал
Мартен, ежеминутно ожидавший появления английской эскадры, форзейли которой
были у него в виду, не осмелился сделать высадку, а, захватив корабль "Бервик",
отошел к берегам Прованса. 12 марта 1795 г. у входа в Генуэзский залив он
увидел английскую эскадру. Ветер дул свежими порывами, от веста и зюйд-веста.
Ночью французский корабль "Меркурий" потерял грот-стеньгу и отделился от флота,
но успел под прикрытием одного фрегата уйти в Жуанский залив.
Таким образом, число судов в обеих эскадрах было одинаково; но французы имели
только один трехдечный корабль "Санкюлотт", да и тот, получив значительные
повреждения, в ночь с 13 на 14 марта, принужден был спуститься в Геную; а
английский адмирал, кроме 100-пушечного корабля "Британия", на котором он сам
находился, имел еще в своей эскадре три 98-пушечных корабля. Нужно заметить,
однако, что эти корабли, придавая английской эскадре более грозный вид,
задерживали все ее движения, и, имея плохой ход, заставляли 74-пушечные корабли
убавлять парусов. От адмирала Мартена зависело - искать сражения или избегать
его. Говорят, что в инструкциях Конвента ему было приказано не избегать битвы,
и поэтому 12 марта, увидев в первый раз неприятельскую эскадру, он смело
|
|