молитву. 

"Наша жизнь, - говорил он, - находится в руках Того, Кто лучше других знает, 
нужно ли ее сохранить или пресечь. В этом отношении я вполне предаюсь Его воле. 
Но мое имя, моя честь находятся в моих руках, и жизнь с запятнанной репутацией 
мне казалась бы невыносима. Смерть есть только долг, который рано или поздно 
все мы должны уплатить; не все ли равно, умереть сегодня, или через несколько 
лет?.. Но я хочу, чтобы мое поведение никогда не приводило в краску друзей 
моих". 

Полагая, что лорд Гуд успеть догнать французский флот, шедший на помощь Кальви, 
Нельсон писал своей жене: "Вспомни, что храбрый может умереть только однажды, а 
трус умирает целую жизнь. Если ожидаемая встреча с неприятелем будет для меня 
гибельна, то я уверен, по крайней мере, что мое поведение даст тебе право на 
милость короля. Не думай, однако, что я предчувствую что-нибудь недоброе и 
серьезно опасаюсь с тобой более не увидеться; но если бы со мною случилось 
что-нибудь подобное, то да будет воля Божия!.. Мое имя никогда не будет 
бесчестием для тех, кто его носит. Немногое, что я имею, уже принадлежит тебе; 
желал бы, чтобы это было что-нибудь позначительнее но я никогда не приобретал 
ничего бесчестным образом, и то, что я даю тебе, ты получаешь из незапятнанных 
рук". 

В октябре 1794 г. лорд Гуд передал на время начальство над своей эскадрой 
вице - адмиралу Готаму, а сам на корабле "Виктори" возвратился в Англию. Так 
как он часто имел причины жаловаться на небрежность, с какой Адмиралтейство 
снабжало его эскадру, он по прибытии в Англию имел по этому случаю довольно 
жаркое объяснение. В апреле 1795 г. лорд Гуд готовился уже вступить под паруса, 
чтобы снова принять начальство над эскадрой Средиземного моря, но перед 
отъездом почел долгом снова заметить Адмиралтейству о недостатке сил, 
сосредоточенных на этом участке. Его настойчивость произвела в совете сильное 
негодование, и 2 мая он неожиданно получил повеление спустить свой флаг, 
который с этих пор уже никогда более не поднимался. Преемником лорда Гуда был 
назначен адмирал сэр Джон Джервис, который и отправился в Средиземное море 11 
ноября 1795 г. Таким образом, Средиземская эскадра оставалась более года под 
начальством вице - адмирала Готама. Вероятно, этот адмирал продолжал бы ею 
командовать, если бы мог продолжать исполнять обязанности, превышавшие его силы.
 

"Конечно, - писал Нельсон, - Готам прекраснейший человек, какого только можно 
встретить, но он слишком философски смотрит на вещи. Здесь нужен человек 
деятельный, предприимчивый, а он не выполняет этих условий. Он совершенно 
доволен, если месяц пройдет без всяких потерь с нашей стороны. Его ни в каком 
отношении нельзя сравнивать с лордом Гудом. Последний, бесспорно, 
замечательнейший офицер из всех мне известных. Лорд Гау обладает редким умением 
водить флот и им управлять, но это и все. Лорд Гуд одинаково превосходен во 
всех отношениях, в каких только может находиться адмирал". 

До той минуты, когда Нельсон познакомился с адмиралом Джервисом, лорд Гуд был 
для него идеалом главнокомандующего. Поэтому он с негодованием узнал об 
отрешении этого адмирала. "О, жалкое Адмиралтейство!.. - писал он своему брату,
 - эти люди принудили лучшего офицера нашего флота оставить командование! 
Прежнее Адмиралтейство своим бездействием и своей беспечностью могло причинить 
гибель нескольким купеческим судам, а это подвергло опасности целую эскадру 
военных кораблей. Отсутствие лорда Гуда есть бедствие для целой нации". 

Требования лорда Гуда были высказаны слишком резко, и впоследствии он сам об 
этом сожалел, но тем не менее, они были вполне справедливы. Эскадра, которую он 
передал адмиралу Готаму, действительно нуждалась во всем, и многие корабли было 
необходимо ввести в порт для починки. Для этой эскадры неполная победа могла 
быть так же гибельна, как и потерянное сражение, потому что, находясь вдали от 
Англии, она не имела средств заменить потерянные мачты новыми; а между тем она 
должна была защищать Корсику, помогать австрийцам в их операциях у Генуи, 
защищать английскую торговлю от множества французских корсаров, и наконец, в 
самом Тулоне наблюдать за сильной эскадрой и стараться ее удерживать. Сидней 
Смит не все сжег в этом порту. Нельсон, не очень жаловавший этого "большого 
говоруна", заметил, что он, кажется, опять "наделал больше шуму, чем дела". И 
точно, только 9 кораблей были уничтожены, вместо 17, как об этом говорили в 
Англии. Через пять месяцев после очищения Тулона, адмирал Мартен мог уже выйти 
в море с 7 кораблями и, гоня перед собой дивизию Готама, пробовал подать помощь 
Кальви; но в свою очередь, преследуемый флотом лорда Гуда, должен был скрыться 
в Жуанский залив, и там, под защитой батарей островов Св. Маргариты, несколько 
дней отражал неприятельские нападения. 

Эта первая попытка высадки на Корсике, и деятельность, кипевшая в портах 
Франции, должны были показать Англии, в каком затруднительном положении будет 
находиться ее Средиземская эскадра, если какое-нибудь значительное подкрепление,
 обманув бдительность Ламаншской эскадры, выйдет из океанских портов и 
соединится с кораблями, собранными в Тулоне. Действительно, таков был план, 
составленный в конце 1794 г. Национальным Конвентом, и исполнение его имело бы 
в Средиземном море очень важные последствия. Несмотря на потери, понесенные в