Часть третья

Искра





Румыния. Тюрьма. Побег.



1. Два десятка человек – маузеры и наганы под одеждой – бредут по дороге. 
Приближаются к селу. Оглядывают его издали: соломенные крыши, дымки из труб, 
плетни. Аист смотрит со своего гнезда – вздетого на оглоблю тележного колеса.

2. Вечером стучат в дверь. Бедное крестьянское жилье. Махно достает из кисета 
золотой царский червонец. Крестьянин жадно берет его в корявые пальцы, пробует 
на зуб. Его жена ставит на стол деревянный поднос с мамалыгой – кирпичом круто 
сваренной кукурузной каши. Нарезает ее на ломти суровой ниткой. Приносит 
глиняный горшок с обратом от простокваши, наливает по кружкам жидкое синеватое 
пойло. Скудный ужин в тесноте.

3. Они спят в крестьянском сарае, когда на рассвете клацают затворы: румынская 
стража. Лица стражников спокойны: не первую группу с Советской Украины они 
берут, порядок есть порядок. Румынский унтер, командующий нарядом, показывает 
пальцем на Галины золотые сережки и кивает. Махно шагает вперед и смотрит ему в 
глаза, унтер отступает на шаг и делает успокаивающий жест: нет-нет, не надо.

4. Вновь шагает группа по дороге, теперь уже по паре румынских стражников перед 
и позади маленькой колонны.

– Что с нами будет-то, Нестор? – спрашивает Галя.

– Что-что. Оформят вид на жительство. Как сочувствующим, бежавшим от 
враждебного большевистского режима.

– А дальше?

– А дальше жить будем.

5. Кабинет, офицер за столом, Махно на стуле.

– Вы не просто бежали от террора. Вы перешли границу суверенного государства 
как вооруженная группа, организованная, с оружием в руках. Каковы ваши цели?

– Какие тут цели... Жизнь спасти. А с оружием – как же без оружия, далеко не 
уйдешь. А при встрече мы его сдали, как положено по вашему порядку.

– Чем вы занимались на русской стороне?

– Боролись с властью большевиков за свободную Украину.

– Все так говорят. – Офицер пишет протокол. – Придется задержаться у нас до 
выяснения обстоятельств.

6. Концентрационный лагерь – то есть именно лагерь, где сконцентрированы люди 
определенной принадлежности и по какой-то причине. Несколько бараков, старые 
палатки, шалаши. Колючая проволока по периметру, скучающие часовые на угловых 
вышках.

Мужчины бродят группами, сидят на земле, играют в затертые карты, маются от 
скуки. Отдельный барак для женщин, есть даже несколько детей.

Кислым варевом тянет от кухни. Белая тряпка с красным крестом болтается над 
медпунктом, там нансеновская миссия.

– Зимой мы здесь сдохнем, – говорит Махно.

– Да скоро выйдем, – успокаивает вечный оптимист Задов.

– Не нравятся мне руманешти. – Галя трогает округлившийся живот.

7. Уже стемнело. Галя подходит к вышке и тихо зовет наверх:

– Эй! Э-эй?