План выглядел так запредельно, из-за грани смерти, в пасть которой сами 
совались, что стали смеяться: а, кураж пошел! Всерьез? А вот да!

– Шо мы, мало городов брали? Или Харьков их больше?

– Через села пройдем, батько, людей подымем.

– В Харькове арсенал. Нам только арсенал взять и раздать оружие населению, а 
там заполыхает.

И вдруг почувствовали, да и все время знали – не заполыхает. Ушло время, вышел 
огонь.

«А хоть порубаем гадов, чтоб знали, что живы мы!»

...В четвертом часу утра, лишь отбелило восток и обрел серую полупрозрачность 
воздух, полтысячи конных с двух направлений влетело в сонные улицы. Звенели 
подковы, гремели выстрелы, трещали по булыжнику колеса тачанок, и леденящий 
визг парализовал город:

– Махно!

Срублен случайный ночной патруль. Одним взводом заняли станцию, прямо в вокзале 
расстреляв красноармейцев. В одном белье забегал в казармах гарнизон, 
расхватывая винтовки.

Магия имени была велика. Неужели опять воскрес из пепла, взял город? Хуже 
смерти не бывать, а смерти не миновать.

Но силы были слишком неравны. Хлестнули пулеметы со стен арсенала. Беглый огонь 
из окон казарм сменился густыми залпами. Захваченный на станции бронепоезд был 
с холодным паровозом – и хотя десяток рванувших в городе снарядов добавили 
паники, но изменить ничего не могли.

– Большой гарнизон, заразы, – тяжело дыша, Махно вогнал в маузер новую обойму. 
Звенели стекла Харьковского Совета, кругло и гулко лопнули в комнатах гранаты.

Группа Щуся с наскоку взяла было двухэтажный особняк ЧК, но из флигеля рядом 
пачками били неизменные латышские стрелки, а свои люди наперечет.

– Ну шо? Гульнули? Уходим пока!

Это был классический ночной налет конницей. Не дать сонному врагу опомниться и 
попробовать перехватить все жизненно важные места. Не перехватывались. Глубоко 
в подсознании сидело: все равно как красные опомнятся – срываться надо...

...Местная власть скрывала позор всячески. Махно считался окончательно 
ликвидированным! За налет на столицу Украины командование местных 
(республиканских, то есть) ЧК, ЧОН и Р.К.К.А. – могло и под расстрел угодить! 
Кого проворонили? Кого дезинформировали?!

Официально объявили: мелкая банда, пытаясь объявить себя давно сдавшимися либо 
ликвидированными махновцами напала на окраину и была уничтожена. В числе трупов 
– бывший атаман Щусь.

– От суки! – сказал Махно, прочитав и отбросив газету на серой дрянной бумаге, 
из которой торчали щепки.




Финал



28 августа, после еще нескольких налетов на городки поменьше, после стычек с 
красной конницей, уходя от преследования, с остатками последней сотни, людей 
штучных, отборных, надежнее не бывает, Махно переправляется через Днестр в 
Румынию.

Четырехлетняя эпопея еще не отошла в прошлое и не ощущалась беспримерной и 
фантастической.

Если бы взгляд действительно обладал способностью зажигать – под синими, 
почерневшими от ярости и отчаянья глазами Махно воспламенился бы весь 
оставленный берег.

Лодка с шуршанием въехала носом в песок, и Галю стошнило в воду. Она была 
беременна.