– Все помнят, как ижевские рабочие пошли к Колчаку против красных драться! Это 
ж подумать – Колчак лучше был!

В результате.

– Как там батько? Получше? Дядя Волин! Товарищ Щусь! Ну, надо ж им объясныты! 
Шо власть наша законная, советская...

Махно напоили отварами, сменили пропотевшую рубаху, приподняли в постели:

– Вот такие наши ответные соображения, батько. Одобряешь?

«В ответ на приказ товарища Троцкого Р.В.С. Свободной Селянской Республики 
Новороссии, считая также своим долгом счастье всех трудящихся всех стран, 
предлагает рассмотреть следующие условия».

Контрпредложение было разумным – и неприемлемым. Добре, мы будем выполнять ваш 
приказ и сражаться беззаветно под вашим руководством. Но – сначала еще немного 
уточним. Командование вооруженных сил нашей Республики подписывает военный 
договор о содействии и старшинстве с командованием вооруженных сил вашей 
Советской Республики. А также договор руководства вашего и нашего. Хоть Ленин и 
Махно, хоть другие полномочные лица. Что Екатеринославская и Таврическая 
губернии вами признаются независимыми. И наша вольная советская республика 
живет со своими законными советами как независимая. И будем верные друзья. И 
тогда вместе будем бить поляков и белогвардейцев.

Советские агитаторы, то есть агитаторы из советов вольной махновской республики,
 пошли в красные полки. Мобилизованные в эти красные полки крестьяне слушали их 
с удовольствием: за волю и дом!




Брат Григорий



Гениальность Троцкого состоит прежде всего в том, что люди, ненавидевшие 
советскую власть – за нее воевали! Потому что деваться им было некуда – такие 
создавались условия. А там и – свыкались, притирались друг к другу и своим 
делам, находили хорошие стороны, желание жить и самоутверждаться брали свое, 
инстинкт жизни и счастья брали свое... Вот и воевали 75 000 русских офицеров – 
да больше половины всего офицерского корпуса! – военспецами в красных частях. И 
честно воевали: добросовестность приличного человека и страх за расстрел семьи. 
Плюс невольный даже профессионализм.

Но если солдату казалось, что можно дезертировать без наказания, что чаша весов 
накреняется не в пользу красных – уходили полками и дивизиями. Ну так сейчас, в 
результате агитации, на сторону Махно перешел даже батальон китайцев! Правда, 
бесстрашным и корыстным китайцам пообещали денег, а красные выплату задержали.

– Поляки, белые, Махно... Эдак мы потеряем Украину! – зло сказал Троцкий. – Что 
у нас высвобождается на Востоке, Сергей Сергеевич?

Полки грузились в эшелоны и перебрасывались на махновский фронт, хотя такового 
фронта еще не было.

Формировались ЧОН – части особого назначения, чекистско-карательные отряды. 
Часто бок о бок с ними продвигались продотряды – осуществлять продовольственную 
диктатуру.

Выявление «махновских бандитов» и «их пособников», а также «кулацких элементов» 
проводилось элементарно. И на этот счет тиражировались описания примерных 
случаев и инструкции. В захваченном селе бралась группа заложников – и если 
крестьяне не выдавали тех, кого от них требовали: заложников расстреливали тут 
же, посреди деревни, всем на страх. Затем отбирали вторую группу – и все 
повторялось. Особо инструкции подчеркивали, что практически не было случаев, 
чтоб на грани третьего расстрела – да не выдавали кого надо.

Особо же «злостные» селения уничтожались поголовно. А как очаги классово чуждой 
заразы – борьба с «эпидемией».

(Так «расказачивание» с поголовным иногда уничтожением станиц началось после 
того, как в начале 1918 года в армии Сиверса, преследующей жалкую еще и 
крошечную Добровольческую белую, взбунтовались донские и кубанские казаки: 
пошедшие воевать против «гнета царя и помещиков, чтоб не вернулись», они были 
возмущены карательными акциями против мирного населения.)

Любуйтесь обычным отрядом, условно-средним. Рота латышских стрелков, отделение 
китайцев-пулеметчиков, еврей-комиссар и командует городской пролетарий с