«Махно – приземистый мужчина, блондин, бритый. Синие острые ясные глаза. Взгляд 
в даль, на собеседника редко глядит. Слушает, глядя вниз, слегка наклоняя 
голову к груди, с выражением, будто сейчас бросит всех и уйдет. Одет в бурку, 
папаху, при сабле и револьвере.

Поехали в автомобилях – всем разжился Махно. В центре Гуляй-Поля ждал строй 
бойцов каре. Махно произнес речь с трибуны, потом Каменев произнес, но ему 
хлопали и кричали меньше. Обедали, и Каменев косил на красавицу-украинку, жену 
батьки, а Ворошилов ухарски щурился.

Когда один из вождей в сопровождении командующего войсками наносит визит скорее,
 нежели инспекцию, – это почти дипломатический уровень. Собрали «актив», и 
Каменев прочитал доклад. Увы; места о коммунистах и ЧК одобрения собравшихся не 
вызвали.

В порядке прений председатель Гуляйпольского Совета Коган спросил: «Зачем 
большевики организовали эту постыдную травлю нашего революционного 
анархического движения?»

Заминая неловкий момент, Махно указал в окно на дерево, где лично повесил 
белого полковника.

Махно демонстративно не пил спиртного. Пьяных не было.

Каменев сообщил Ленину свои подозрения: не соединился бы Махно с атаманом 
Григорьевым, не было бы головной боли... (Была в этих матерых эмигрантах 
предусмотрительность...)




Маруся Никифорова



Еще античные феминистки работали амазонками в древнегреческие времена. 
Христианское Средневековье пресекло непотребное смешение определенных Сверху 
функций разных полов. Однако женщиной оказался по усыпальном обмывании один из 
Римских Пап, женщины выбивались в люди на пиратских кораблях, и 
кавалерист-девица Надежда Дурова проложила дорогу в спецназ женщинам из русских 
селений. И вообще каждая революция имела свою Теруань де Мерикур.

Русская революция поставила женщину в авангард прогресса. Софья Перовская 
руководила бомбистами-нигилистами! Вера Засулич стреляла в губернатора! В конце 
концов, даже Фаня Каплан была определена конспиративными руководителями 
навсегда канувшего в тайну заговора как бы стрелявшей в Ленина. И шикарная 
идейно-бывалая красотка Коллонтай обратала не кого-нибудь, а руководителя 
решающего для революции Балтфпота Дыбенку. Роза Землячка руководила массовыми 
расстрелами в Крыму, Лариса Рейснер была комиссаром флотилии, а вклад Инессы 
Арманд и Надежды Крупской в бессмертное дело Ленина общеизвестен. «Женщина в 
революции» – о, это тема! ждет со стоном нетерпения свою автора-феминистку!..

Как постсоветские годы стерли грань между понятиями «заработать» и «награбить», 
так Гражданская война стерла грань между профессиями «революционер» и 
«разбойник». Грабишь богатых? убиваешь классово чуждых? проповедуешь всеобщее 
равенство? ждешь светлого будущего без буржуев? – ну, видимо, революционер.

Происхождение Маруси Никифоровой осталось малоизвестным. «Из мещан». На 
нескольких сохранившихся фотографиях отображена не актриса и не киска. 
Нефотогенична: дубовая рожа. Остались воспоминания: резка, хладнокровна, 
мгновенно соображает и решает, жестока.

Отряд ее никогда не превышал сотню конных. Был молниеносен и неуловим – 
поскольку в той серьезной круговерти ни одна серьезная сила не снисходила до 
того, чтобы тратиться на поимку блохи – досадливой, но неопасной, ничего не 
решающей! Чуть что – отряд смывался, да и хрен с ним. Он был вроде 
рыбки-лоцмана при акулах, шакале меж волчьих стай.

Отчасти потому большевики еще в апреле 1918 прикрыли у себя анархистов – что 
любой разбойник мог объявить себя анархистом, отказать в подчинении кому угодно 
и успокаивать смущенные души бандитов приличной идейной подкладкой. 
Приблудившихся же «идейных» анархистов банды охотно кормили и слушали вечерами 
их рацеи о теориях, как уголовные на нарах велят вечером «романисту» «тискать 
ро?ман», т.е. развлекать их беллетризованной байкой об изячной и авантюрной 
жизни.

К Махно Марусечка прибилась еще в Александровске. Ее интересовали города, 
потому что там были хорошие вещи. Ее интересовал Махно, потому что давал 
вольности и «крышу». Махно терпел ее как еще одного борца за анархию, легкого