– Цель к тебе сама с заду забежит. Патроны собрать – набить две полные ленты.

– Так хлопцам же ничего не останется!

– Рубиться будут. По обойме хоть останется? И ладно.

Отобрал полусотню на конях посвежее. Наказал вторым номерам при пулеметах 
«держать пулемет хоть зубами! ленту перекосит – сам срублю!» Велел Щусю:

– Де твои часы золотые? Ровно час отмерь – ровно час, ты запомнил? – и на всей 
рыси давай прямо на батарею. Сразу, плотно, всем! И что бы ни было – вперед!

Вылетела из лесу полусотня – и, пластаясь, рванула наискось логом, мимо 
изготовленной мадьярской конницы. В центре группы неслись две брички с каким-то 
грузом: «Не иначе награбленное жалеют, куркули...» Бешеные звери четверней 
несли брички, и диким высвистом помогали себе кучера.

Блеснул на солнце галуном офицерский рукав – и взмах направил два эскадрона 
сверху наискось – в угон-фланг пытающимся удрать повстанцам. Взлягнули подковы, 
полетел дерн, рассыпали искры обнажившиеся клинки! Не уйдут, мужичье...

Уже в хвосте беглецов оказались брички; слетела мешковина, ладные «максимы» 
довернули хоботы на радостных от скачки гонведов. И две длинные очереди, 
рассеивая в тряске пули по густой коннице, смели первые ряды. Через голову 
покатились всадники вперемешку с конями.

Пологий лог укрывал от огня пехоты. Мышеловка обернулась своей 
противоположностью. Загнанная было мышь хладнокровно расстреливала кошек.

Всаднику попасть на скаку в скачущую же мишень практически невозможно. Все 
законы снайперской стрельбы подтверждают это. А вот тряское разбрызгивание 
свинцовой струи по нарастающей в твоем прицеле массе конницы дает 
сокрушительный эффект. Бились на земле и ржали бессильно кони, и синие мундиры 
с золотым шитьем шнуров пестрыми кочками устлали отставшую перспективу.

...После чего в кольцевом стане окруживших лес преследователей начала 
происходить медленная координация дальнейших действий: так что, все махновцы 
вырвались? или бросили своих раненых? или ждать еще чего? или провести разведку 
боем? Поскакали меж полков посыльные.

– А-а-а-а! – пулеметные очереди и сверканье клинков.

В этой нерешенности положения – полусотня вдруг налетела с тыла на 
четырехорудийную батарею и мгновенно вырубила прислугу.

И в тот же миг сотни две махновцев с ревом вылетели из лесу, стремясь прямо на 
батарею.

Хлестнула с фланга кинжальным огнем залегшая на поле пехота, стали падать кони 
и люди. Но тут:

– Давай, Трофим. Петро, ну же, – без паники понукал Махно. – Покажьте, какие вы 
такие артиллеристы. Чому вас на войне учили?

В обе стороны развернули пушки. Лязгнул затвор; ахнул дымок, подпрыгнула пушка 
– и первая шрапнель лопнула ватным облачком над пехотой, брызнув крупным градом.


– Быстрей, хлопцы, быстрей.

Вторая шрапнель лопнула над уцелевшими двумя из четырех мадьярских эскадронов, 
преграждая преследование.

– Швыдче!

Пару верст от леса до батареи преодолели за пару минут бешеной гонки. С 
ликующим воплем соединились со своими. Звонко и часто били орудийные выстрелы, 
добивая остатки кавалерии в одну сторону – и вжавшуюся в складки поля пехоту в 
другую.

– Взять на передки – да и угнать себе артиллерию, – осклабился Щусь.

– Остынь, – хмыкнул Махно. – Самим бы утечь.




Батько