самом начале ее карьеры критические голоса теперь звучат все громче и больше. 
Они утверждают, что Мата Хари бесталанна, а ее дальневосточное искусство 
сплошное мошенничество. На некоторых критиков, например, на известного 
директора парижского театра она даже подает иск в суд за клевету. Судьи (после 
двухлетнего процесса!), наконец, принимают решение, что она создала нечто новое 
своими танцами, но ответчик-театрал отказывается выплатить ей компенсацию.

Но главным недостатком Мата Хари оставались ее образ жизни, несерьезный, 
непостоянный, ее тяга к переменам и огромная расточительность, приводящая к 
вечной нехватке денег и, прежде всего, к постоянному поиску богатых и щедрых 
мужчин, готовых профинансировать ее роскошный стиль жизни. Так в ее жизни все 
большую роль начинает играть проституция. Она уже была многолетней содержанкой 
богатых мужчин в Париже, Амстердаме, Берлине и Мадриде, но ее расточительность 
и параноидальный страх бедности — несомненно, пришедший от детства и от 
неудачного брака — заставляют ее идти на все новые, обычно мимолетные 
сексуальные связи с мужчинами, которые могут щедро заплатить за них.

Когда разразилась Первая мировая война, Мата Хари была в Берлине. У нее там был 
зажиточный любовник-немец, помещик и гусарский лейтенант Альфред Киперт. Кроме 
того, ей предложили работу во второклассном театре в оперетте «Вор, укравший 
миллион». Но назначенная на начало сентября премьера была отменена. 
Запланированное возвращение во Францию через Швейцарию уже невозможно. Как и 
другие иностранцы, голландская подданная сначала не может получить разрешение 
на выезд из Германии, а с введением военного положения и на нее 
распространяются строгие ограничения, налагаемые на иностранцев. В Германии ее 
несколько раз арестовывают, как сообщала Мата Хари французским следователям, ее 
считали подозрительной как русскую и, следовательно — шпионку: — Полиция 
обращалась с иностранцами как со зверями. Наконец, в середине августа ей 
удалось выехать в нейтральные Нидерланды. Ее старый друг и покровитель барон 
Эдуард ван дер Капеллен позаботился об ее материальном благополучии. Ее 
выступления в декабре 1914 года в Королевском театре Гааги, а затем в Арнеме 
оказываются даже небольшим сценическим успехом. Но тихая жизнь в нидерландской 
провинции не для нее. Несмотря на войну в Европе, она снова появляется в Париже,
 где поселяется в собственном доме (в Нелли), который подарил ей французский 
банкир и бывший любовник, и по-прежнему надеется на театральный успех.

Для космополитки Мата Хари начало войны стало катастрофой во всех отношениях. 
Конец «прекрасной эпохи» и вспыхнувший национализм имели печальные последствия 
для ее экстравагантного стиля. Внезапно отошло в прошлое все, к чему она 
привыкла — легкие и неконтролируемые путешествия, частые переезды и пребывания 
в дорогих отелях, а также то, что полиция раньше очень редко интересовалась 
личностью ее часто менявшихся сексуальных партнеров. Воюющие (а часто и 
нейтральные) страны запретили почти все путешествия, ввели ограничения почти во 
всех общественных и личных сферах жизни, и требовали от своих подданных 
безусловной лояльности.

Первая действительно тотальная война в европейской истории велась не только на 
многочисленных полях сражений. И на так называемых «внутренних фронтах» и 
особенно в головах людей она принимает новые формы массовой мобилизации и 
оказания влияния. Правительственная пропаганда и манипуляция становятся 
повседневным явлением на войне, как и постоянное расширение прав 
государственных органов, особенно осуществляемых ими контроля и цензуры. 
Несмотря на провозглашенные в начале войны в Германии Burgfrieden («гражданское 
согласие») и во Франции Union Sacree («священный союз») между всеми 
парламентскими партиями, общественными организациями и союзами, недоверие к 
предполагаемым врагам государства и к социальным аутсайдерам очень велико. И 
чем больше потерь приносит затянувшаяся война, чем призрачнее шансы на скорую 
победу, тем сильнее это недоверие. Особенно разрушительную роль в массовом 
сознании начинают играть так называемые шпионы и предатели.

Уже в первые дни войны во всех проводящих мобилизацию странах происходят 
беспрецедентные и массовые выступления против иностранцев и против лиц, 
считающихся ненадежными для нации. Иногда опасно даже говорить с чужеземным 
акцентом. Погромы, поджоги и единичные случаи судов Линча происходят прямо на 
глазах у полиции. Потому власти требуют интернировать всех проживающих в стране 
«враждебных иностранцев». Ипподромы (в Берлине), удаленные поселения (остров 
Мэн) и стадионы (в Париже) превращаются в места массового пребывания 
иностранцев из враждебных государств; многие из этих лагерей просуществуют всю 
войну. Быстрое введение осадного или военного положения правительствами с 
предоставлением полицейским органам широчайших полномочий приводит сначала к 
временному успокоению внутренней ситуации. Одновременно в населении этих стран 
возрастает чувство мнимой или постоянной опасности для внутренней безопасности. 
Большое значение имели при этом «представления о конспиративной войне» (Гундула 
Бафендамм), то есть рассказы о том, что то или иное событие на войне было 
результатом шпионажа или измены. Мата Хари была не первой публичной жертвой 
этих конспиративных фантазий и страхов, и она не будет последней.

Распространившуюся по всем ведущим войну странам шпиономанию никак нельзя 
назвать плодом Первой мировой войны. Еще в довоенное время, прежде всего, 
радикальные правые политические силы во Франции («Французское действие»)