После этого объявления публику попросили покинуть зал. Затем были приняты все 
меры предосторожности для сохранения в тайне того, что происходило в зале. По 
этой причине были выставлены посты, не позволявшие публике подойти ко всем 
дверям зала суда ближе, чем на семь — восемь метров. Секретность была 
гарантирована. Можно было начинать допросы.

Мата Хари сидела у продольной стены зала, напротив семи высоких окон, 
находившихся к северу от нее. Прямо над ней на стене висели часы. Рядом с ними 
находился бюст «Марианны» — символа республики — взиравшей сверху на обвинителя 
и обвиняемую. Над головами присяжных, высоко на стене была большая пустая рама, 
в которой когда-то было изображение Иисуса Христа. Когда в 1905 году во Франции 
официально церковь была отделена от государства, картину сняли. Места для 
прессы были пусты, также пусты, как и скамейки, зарезервированные для публики.

Представитель обвинения лейтенант Морне, очень высокий вегетарианец с длинной 
бородой, который никогда в рот не брал ни капли спиртного и которому после 
Второй мировой войны было доверено быть государственным обвинителем на процессе 
против маршала Петэна, открыл заседание. Он упрекнул Мата Хари в том, что ее 
всегда видели в обществе мужчин в военной форме и что она, очевидно, не 
показывала никакого интереса к гражданским лицам. При этом было позабыто немало 
совершенно невоенных французов, с которыми она тоже была знакома. Но отчет 
Бушардона не придавал этой стороне ее связей почти никакого значения.

Мата Хари объяснила, что военный мундир всегда обладал для нее большой 
притягательностью, еще после ее замужества, и даже раньше. Но на жюри это не 
произвело никакого впечатления. Сам этот вопрос, никоим образом не касавшийся 
ее виновности или невиновности, был быстро оставлен. Следующие вопросы касались 
поездки Мата Хари в Виттель. Как и на предварительных допросах, она открыто 
призналась, что у поездки было две причины. Прежде всего, она хотела попить там 
целебной воды, чтобы поправить свое здоровье, а затем — встретиться там со 
своим любовником, капитаном Вадимом Масловым.

Лейтенант Морне следовал подсказкам Бушардона. Он выразил свое удивление тем, 
что она лгала. Когда Ладу спросил ее, почему она хочет поехать именно в это 
место, она ответила, что ради лечения. В то же время она написала письмо своему 
любовнику в Голландии барону ван дер Капеллену о том, что чувствует себя хорошо.


Затем речь зашла о деньгах. О 20 тысячах франков от консула Крамера и о двух 
переводах через банк «Комптуар д’Эскомпт». Второй из этих чеков на 5000— 
франков был в досье у лейтенанта Морне. Лейтенант хотел знать, за что были эти 
деньги, и как обстояло дело с другими платежами.

Мата Хари рассказывала все точно так же, как капитану Бушардону.

Но ее объяснения никак не подействовали на Морне. Он придерживался доводов 
Бушардона: в принципе, немцы платили своим шпионам сравнительно мало денег. 
Никто не заплатил бы ей большие суммы только за то, что она удовлетворяла 
некоторые его телесные потребности. Если фон Калле заплатил ей тысячи песет или 
франков, то это могла быть только оплата за услуги — услуги, которые означали 
опасность для Франции и ничего больше.

Если бы в качестве свидетельницы вызвали Марту Ришар, то она могла бы 
подтвердить сказанное Мата Хари. Как она сама через много лет напишет в своей 
книге, военно-морской атташе в Мадриде, Ганс фон Крон, сделал ей на прощание 
подарок. Когда она ему сказала, что навсегда уезжает во Францию, то, «он 
предложил мне ограненный драгоценный камень, который купил у ювелира в 
Барселоне». И когда Марта Ришар, незадолго до отъезда из Мадрида, открыла 
немецкому послу, что была любовницей фон Крона, она сказала ему: «Я принесу вам 
доказательство, что он содержал меня на деньги, которые были предоставлены в 
его распоряжение для оплаты услуг шпионов».

Лейтенант Морне сменил направление атаки. Если она приняла от немцев 20 тысяч 
или даже 30 тысяч франков — все равно за что — почему тогда она требовала от 
французов миллион? Ответ у Мата Хари был готов — потому что в этот раз она 
всерьез собиралась помочь — помочь французам! И с теми связями, которые у нее 
были, это была бы настоящая помощь. Теперь она хотела шпионить по доброй воле, 
и это, конечно, стоило своих денег.

Но и такое объяснение не впечатлило жюри. Морне перешел к следующему пункту: 
почему она скрыла от капитана Ладу, что получила предложение от Крамера в 
Голландии? И почему она рассказала фон Калле, что французы ее завербовали?

Мата Хари посчитала вопросы лейтенанта Морне совершенно бессмысленными — или он 
вообще не понимает, что происходит в голове женщины, когда та не только может, 
но и даже должна использовать разные стратегии для достижения своей цели. Не 
было никакой причины, сказала она, чтобы сообщать Ладу о предложении Крамера. 
Она взяла деньги, верно, но она ничего немцам не дала взамен. Что касается фон 
Калле, то полковник Данвинь просил ее выудить из него информацию, и именно для