есть большие суммы денег. 4 октября 1908 года на Больших осенних скачках в 
Лонгшампе она появляется в изумительном бархатном платье с большой муфтой. Она 
привлекает внимание фотографов и всех парижан. Вскоре после этого ее снова 
видят в Лонгшампе «в возбуждающем воображение плотно обтягивающем платье из 
синего шифонового бархата, отороченном шиншиллой».

Для Габриэля Астрюка не возникало в те годы труда найти для нее выгодный 
ангажемент. Мата Хари больше не нуждается в выступлениях только ради денег. Она 
участвует в одном благотворительном спектакле за другим: студенческом празднике 
«Gala des Pupilles», выступление в доме месье и мадам Гиме, выступление в честь 
барона Курино, японского посла. В августе она танцует в пользу бедняков Ульгата 
в Нормандии. В конце года, по ее утверждениям, она совершает второе путешествие 
в Египет. (В этот раз поездка состоялась исключительно в ее фантазиях.) По 
крайней мере, в прессе можно было прочесть об этом (что было неправдой) — перед 
тем, как она выступила в театре «Фемина» 6 февраля 1909 года. В рамках 
благотворительной деятельности она танцевала для госпиталя «Клементина» в Софии.
 В программе была болгарская музыка, болгарский танец, болгарские студенты в 
болгарских костюмах. Затем была «Орхидея», танец в исполнении знаменитой Мата 
Хари, в жилах которой течет смесь голландской, яванской, мадуранско-балийской и 
индийской крови. Только болгарской крови не было совсем.

Мата Хари стала признанной звездой танца. Она прочно завоевала себе место 
(согласно газете «Музыка», аккуратно подклеенной в альбом) среди таких 
знаменитостей как Клео де Мерод (официальная любовница бельгийского короля 
Леопольда IІ), Айседора Дункан, Лойе Фуллер, Лола Монес (ирландская танцовщица, 
любовница баварского короля Людвига І и одновременно причина его падения) и 
Каролин «Ла Белль» Отеро.

Репертуар ее дополнился еще одним танцем — «Кечубунг». По «Дэйли Мэйл» это 
цветок, «который расцветает и погибает за одну ночь», а исполнение Мата Хари 
стало «чудесной иллюзией».

Что делала Мата Хари в оставшиеся месяцы 1909 года? Очевидно, немного, разве 
что позировала для картины художника Поля Франц-Намюра. (Это следует из ее 
альбомов.) Возможно, ей надоели многочисленые благотворительные мероприятия, 
цветы, которые цвели и гибли, и затягивающиеся на всю ночь званые ужины. Она 
ждала чего-то большего, ждала изменений.

Изменения наступили в 1910 году, когда сцена снова позвала ее в Монте-Карло. 
Директор парижского театра «Одеон», месье Андре Антуан, ставил пьесу 
франко-алжирского автора Шекри-Ганема. Она называлась «Анчар». Действие 
происходило «где-то в Аравии». Третий акт состоял из балета, который танцевала 
одна единственная героиня — Клеопатра. Кто мог бы сыграть ее лучше чем Мата 
Хари, подумал месье Антуан.

7 января состоялась премьера. С помощью музыки Римского-Корсакова представление,
 как всегда, оказалось успешным. «Огненный танец» Мата Хари побудил парижскую 
газету «Матен» написать, что она «показала прекрасное исполнение, яркое, 
мистическое и выразительное».

После того, как статья парижского журнала «Комедия» поставила ее на первое 
место и назвала «бесспорной королевой старинных танцев» — высоко оценивая ее 
выступление на новогоднем бенефисе в театре «Аполло» в Париже, уже никто не 
сомневался в ее танцевальных способностях.




ГЛАВА 7


Тут начинается самый удивительный период в жизни Маргареты Гертруды Зелле Мата 
Хари леди МакЛеод, знаменитой индийской танцовщицы.

Мата Хари внезапно исчезает. Ее пути теряются в полной темноте. И многим 
авторам, попытавшимся пролить свет на этот период, это не удалось. Больше года 
о ней все молчат. Уехала Мата Хари заграницу? Заболела? Где она была все это 
время?

Много лет меня волновала фотография в альбоме Мата Хари, которую она подписала 
«Мой золотой замок». Когда Анна Линтьенс мне тогда в Голландии доверила эти 
альбомы, то дала и открытку с изображением этого самого «шато».

Путешествуя из Рима в Париж в конце 1962 года, я решил остановиться в Эвре, 
местечке южнее Тура, как раз в самом центре страны замков. Замок существовал на 
самом деле. Это было удивительное здание восемнадцатого века, в конце красивой 
аллеи, с треть мили длиной, обсаженной деревьями.

Месье Жермен, мэр, сам лично Мата Хари не знал, но слышал о ней бесчисленное 
множество историй.