Среднем Востоке, откуда вернулся с интересной коллекцией. Но восточные языки он 
не знал. Иначе он догадался бы, что имя Мата Хари происходит не из хинди, а из 
малайского языка. Но в Париже все равно не было человека, который знал бы это 
лучше или кого этот факт заинтересовал бы. Индия — Голландская Восточная Индия 
— не одно ли и то же? И то, и другое было где-то далеко на Востоке. Мата Хари 
самой было все равно. Как по ней, то она могла бы стать и индуской, и сиамкой, 
и китаянкой и лаосской, лишь бы звучало «по-восточному». Мата Хари — звучит так 
таинственно. А в данных обстоятельствах только это и имело значение. Но она 
сама наверняка знала, что «мата» означает «глаз», а «хари» — «день», то есть на 
самом обычном разговорном малайском языке «Мата Хари» означает «Око дня», а 
проще — «солнце».

Но имя подошло наилучшим образом. 13 марта 1905 года стал поворотным днем в 
жизни Маргареты. До приезда в Париж она лишь один раз была на сцене. В клубном 
спектакле в Маланге на Яве она сыграла королеву в музыкальной постановке пьесы 
«Крестоносцы». И уже тогда по мнение репортера местной еженедельной газеты 
«зрителям было трудно не восхититься этой элегантной актрисой-любительницей».

Но тогда, в 1899 году, успех представления был кратковременным. А здесь в 
Париже неизвестная девушка из Леувардена вдруг стояла на сцене в роли восточной 
танцовщицы. За одну ночь она стала сенсацией, о которой говорил весь Париж. 
Красивая молодая женщина из Голландии добилась успеха, который считал запретным 
ее отец, столь страстно стремившийся к элегантности. Она оказалась в центре 
мира, который обожал ее, поклонялся, завидовал ей, и в конце концов ее убил.

Месье Гиме немало сделал для своей новой актрисы. Второй этаж круглого здания 
музея, на котором находилась библиотека, превратился в индийский храм. Восемь 
колонн в нем были украшены цветами, достигавшими круглого балкона третьего 
этажа. С каждой колонны на обнаженную Мата Хари с завистью нимф смотрели статуи 
с неприкрытыми бюстами. Свет свечей усиливал таинственность атмосферы. Одна из 
самых дорогих статуй из коллекции месье Гиме — четырехрукий Шива происхождением 
из Южной Индии одиннадцатого века, трех футов высотой, окруженный кольцом из 
горящих свечей, топтал своей бронзовой пяткой карлика — была окутана живописным 
светом, создаваемым лучами прожекторов, установленных на потолке. Тщательно 
подобранная маленькая группа гостей (библиотека была диаметров всего в 7, 5-9 
метров) могла видеть восточную танцовщицу достаточно хорошо с любого 
направления. В перерывах невидимый оркестр играл музыку, вдохновленную 
«индусскими мотивами и яванскими мелодиями».

Новая баядерка Мата Хари была одета в костюм из коллекции месье Гиме, который 
вполне мог считаться по-настоящему восточным. Окруженная четырьмя девушками в 
черных тогах, на ней был белый хлопковый бюстгальтер с орнаментом на груди, 
вызывающим ассоциации с Индией. Ее руки украшали подходящие по стилю браслеты. 
На голове была индийская диадема, охватывающая завязанные в косы «по-испански» 
черные волосы. Блестящие ленты охватывали ее талию. Они придерживали саронг, 
который скрывал ее тело ниже пупка и спускался чуть ниже середины бедер. Все 
остальное было открытым. Этот костюм возбуждал. Месье Гиме был глубоко 
впечатлен.

Газетные критики захлебывались хвалебными речами. Они единогласно пели славу 
«женщине с Востока», восхищались ее знанием священных танцев и совершенством их 
исполнения.

Вскоре Париж лежал у ее ног, приносил цветы к ее двери, осыпал ее тонкие руки 
драгоценностями — и Мата Хари заключила город, включая его многочисленных 
мужчин, в свои объятья.

Мата Хари льстило все, что с ней происходило. В начале блистательной карьеры 
она сама, однако, была озадачена своей хитростью, ведь кто мог знать лучше ее 
самой, что Париж оказалось возможным завоевать просто имитацией 
псевдо-восточных танцев.

Все письма, все похвалы критиков, все ее фотографии она аккуратно вклеивала в 
альбомы. Эти тома — полноценная документация всей ее карьеры танцовщицы.

Среди прочего, в них есть уже упомянутые мною письма и визитки Массене и 
Пуччини. В них хранятся фотографии, показывающие ее на скачках или на иных 
публичных мероприятиях. Там есть восхищенные письма от самых знаменитых в то 
время персон из парижского высшего света. Рука об руку с признанием к ней 
пришли деньги и роскошь. У нее всегда было много поклонников. Многие из них 
стали и ее любовниками.

Очарование, излучаемое ею, лучше всего, видимо, передает стихотворение, которое 
посвятил ей один из многочисленных ее воздыхателей того времени:

Шиве

Когда она перед твоим алтарем сбросила свои покрывала

и склонила перед тобой свое притягательное обнаженное тело,