олее старый рассказ, который снова продолжается в 
Винае. Там в тех же канонических выражениях, что и в «Маджджхиме», но от 
третьего лица, рассказывается о посещении Будды Брахмой, о желании обучить 
своих бывших учителей, о встрече с Упакой и о путешествии в Бенарес к пяти 
монахам.

Согласно Винае, вслед за этим Будда произнес речь в наставление монахам. Более 
ранний рассказ не только опускает это, но и утверждает, что Будда обучал двух 
монахов, в то время как трое уходили за подаянием, и трех монахов, в то время 
как двое уходили за подаянием, и так до тех пор, пока они не достигли нирваны. 
Другими словами, когда складывалось это повествование, легенда о первой 
проповеди еще не возникла. Конечно, можно считать, что повесть о первой 
проповеди относится к старой традиции, независимой от Канона, но в каноническом 
повествовании ничто не свидетельствует о том, что его составителю было известно 
о ней. Именно каноническую версию принимают и комментаторы, вставляя в нее 
повесть о первой проповеди. Комментаторы знали, что Будда должен был произнести 
проповедь, и в Каноне они нашли — точно так же, как нашли первые слова Будды, — 
проповедь, которая определенно содержит фундаментальные принципы буддизма.

Первая проповедь

Эти две крайности, о монахи, не должен практиковать тот, кто удалился от мира. 
Что это за крайности? Соединенная со страстями, низкая, пошлая, грубая, низкая 
и бесполезная и соединенная с самоистязанием, мучительная, низкая и бесполезная.
 Избегая этих двух крайностей, Татхагата обрел знание Срединного пути, дающего 
зрение и знание и стремящегося к покою, постижению, просветлению, нирване.
Что такое, о монахи, Срединный путь, дающий зрение?.. Это Благородный 
Восьмеричный путь, а именно правильное понимание, правильное стремление, 
правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие,
 правильная внимательность, правильная концентрация. Вот это, о монахи, 
Срединный путь...
1. И вот, о монахи, благородная истина о страдании: рождение — страдание, 
старость — страдание, болезнь — страдание, смерть — страдание. Печаль, плач, 
уныние и отчаяние — страдание. Соединение с неприятными вещами — страдание, 
недоступность желаемого — страдание. Одним словом, пять кханд привязанностей — 
это страдание.
2. И вот, о монахи, благородная истина о причине страдания: стремление, ведущее 
к перерождению, соединенное с удовольствием и страстью, которое находит повсюду 
удовольствие, а именно стремление к страсти, стремление к существованию, 
стремление к несуществованию.
3. И вот, о монахи, благородная истина о прекращении страдания: прекращение без 
остатка этого стремления, отказ, отречение, освобождение, отсутствие 
привязанностей.
4. И вот, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к прекращению страдания: 
это благородный Восьмеричный путь, а именно правильное понимание, правильное 
стремление, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, 
правильное усилие, правильная внимательность, правильная концентрация. Это 
благородная истина о страдании. Так, о монахи, среди ранее неслыханных учений 
возникли во мне зрение и знание, возникли мудрость, знание и свет. Следует 
постигнуть эту благородную истину о страдании. Так, о монахи, среди ранее 
неслыханных учений была постигнута мной эта истина. И так, о монахи, среди 
ранее неслыханных учений возникли во мне зрение и знание (повторяется в тех же 
выражениях об остальных истинах с теми отличиями, что причина боли во второй 
истине должна быть отброшена, третья — о прекращении боли — должна быть 
осознана, а четвертая — Благородный Восьмеричный путь — осуществлена).
Пока не были как следует очищены мое троичное знание и понимание в этих 
благородных истинах с их двенадцатью подразделениями, о монахи, в мире с его 
богами, Марой, Брахмой, с отшельниками, с брахманами, богами и людьми я не 
достиг высшего полного просветления. Это я знал.
Но когда были как следует очищены мое троичное знание и понимание в этих 
благородных истинах с их двенадцатью подразделениями, тогда, о монахи, в мире...
 я достиг высшего полного просветления. Это я знал. Знание возникло во мне, 
возникло понимание того, что освобождение моего сознания непоколебимо; это моя 
последняя жизнь; больше перерождений не будет.

К концу проповеди Конданна достиг знания о том, что все подверженное 
происхождению также подвержено прекращению. И боги, живущие в земле, 
провозгласили весть о том, что Господин повернул Колесо Учения. Весть эта, 
передаваясь через богов разных разрядо