ь и постепенно достиг Бенареса и 
оленьего парка Исипатана
[161]
. Пять монахов увидели меня, идущего издалека, и, увидев, решили между собой: 
«Это, друзья, идет отшельник Готама, живущий в изобилии, оставивший усилия и 
обратившийся к жизни в изобилии. Мы не станем приветствовать его, и не 
поднимемся в знак уважения, и не возьмем его чашу и одежды, но мы приготовим 
ему место. Если он захочет, может садиться». Но когда я приблизился, пять 
монахов не смогли выполнить свое решение. Один из них подошел и взял у меня 
чашу и одежды, другой приготовил мне место, а третий поставил воду, чтобы я 
вымыл ноги. И тогда они обратились ко мне по имени, и назвали меня «друг»
[162]
. На это я сказал пяти монахам: «Монахи, не обращайтесь к Татхагате по имени и 
не называйте его «друг». Я архат, Татхагата, полностью просветленный. Слушайте, 
монахи, я достиг бессмертия, я наставляю, я обучаю Учению. Если вы будете жить 
согласно этим наставлениям ради того, из-за чего родовитые юноши должным 
образом уходят из дома к бесприютной жизни, вы уже в этой жизни постигнете 
благочестивую жизнь, полностью осуществите ее и пребудете в ней». И тогда пять 
монахов сказали мне: «При помощи такой подготовки, друг Готама, при помощи 
таких действий и практики самоотречения ты не обрел сверхчеловеческое истинное 
благородное знание и понимание. Обретешь ли ты теперь, живя в изобилии, оставив 
усилия и обратившись к жизни в изобилии, сверхчеловеческое истинное благородное 
знание и понимание?» И тогда я сказал монахам: «Монахи, Татхагата не живет в 
изобилии, не оставил усилия и не обратился к жизни в изобилии. Татхагата, 
монахи, это архат, полностью просветленный. Слушайте, монахи (и т. п., как 
выше; монахи задают вопрос во второй и в третий раз)». И тогда я сказал пяти 
монахам: «Заметили ли вы, монахи, что я никогда не говорил так с вами раньше?» 
— «Ты никогда так не говорил, почтенный». — «Я архат (и т. п., как выше)». И 
тогда я смог убедить пять собратьев. Я стал наставлять двух монахов, а трое 
отправились за подаянием. Когда три монаха вернулись с подаянием, мы вшестером 
кормились им. Потом я стал наставлять трех монахов, а два отправились за 
подаянием. Когда два монаха вернулись с подаянием, мы вшестером кормились им. 
Так пять монахов были наставлены и обучены мной, и они, будучи сами подвержены 
рождениям, увидев злосчастие природы рождения и отыскивая лишенный рождений 
высший мир, нирвану, обрели лишенный рождений высший мир, нирвану... В них 
возникли знание и понимание того, что их освобождение непоколебимо, это 
последнее рождение, больше не будет жизней.


На этом кончается последовательное повествование в Каноне. Во введении ко 
второй части Винаи («Кхандакам»)
[163]
рассказывается о периоде от достижения просветления и до обращения двух главных 
учеников. Затем мы не находим последовательного описания деятельности Будды 
нигде вплоть до «Махапариниббана-сутты», где рассказывается о последнем годе 
его жизни, смерти и похоронах. Существуют поздние компиляции, претендующие на 
изложение всей его биографии, но то, что в них может