о 
оказаться пропущенным. Затем следует вторая из винайских строф с утверждением: 
«Это Цепь Причинности в обратном порядке», и, наконец, третья строфа 
предваряется словами: «Итак, затем Господин произнес в то время эту удану». Но 
сразу за этим говорится: «И вот затем Господин, впервые достигнув Просветления, 
в то время произнес эту удану», и снова приводится удана «Приятно созревание 
совершенства», которая была изложена там же в предыдущем рассказе.

Существует и еще один рассказ, который подсказывает, как именно появились эти 
первые легенды о словах Будды. В тибетской Винае
[156]
в качестве первых слов Будды даются три строфы, абсолютно непохожие на 
какие-либо из приведенных выше. Копии двух из них встречаются в палийских 
Писаниях, но они изолированы друг от друга и находятся в совсем разных местах
[157]
. Однако в тибетской «Уданаварге» они появляются вместе и в том же порядке, что 
в тибетской Винае:


«
Радость мирских удовольствий


И великая небесная радость


В сравнении с радостью разрушения стремлений


Не стоят и шестнадцатой части.


Жалок тот, чье бремя тяжко,


Счастлив тот, кто его сбросил;


И, однажды его сбросив,


Не захочет снова стать отягощенным.


Когда все жизни оставлены,


Когда все мысли пришли к концу,


Когда все вещи познаны в совершенстве,


Не вернется больше стремление.»


Вполне естественно предположить, что эти строфы стало, возможно, воспринимать 
как одно целое только после объединения в их настоящей последовательности в 
антологии «Уданаварги». И уже после этого появилась возможность считать их 
тремя стихами, произнесенными Буддой после Просветления. Примечательно, что 
первая из этих строф появляется в большом фрагменте «Махабхараты»
[158]
, где нет никаких следов остальных двух.

Ученики полагали, что в рассказе о смерти Будды засвидетельствованы его 
последние слова. Им было ясно, что где-то в собрании высказываний Будды должны 
были содержаться и его первые слова. Поэ