ожеств, 
которые пели и воздавали ему почести, осыпая душистыми цветами. Тут его 
встретил косец Соттхия (Свастика) и дал ему восемь пригоршней травы. 
Поразмыслив, какое из четырех направлений ему нужно, он выбрал восток: именно с 
востока все будды неизменно приступают к уничтожению загрязненности; держа 
траву за кончики, он рассыпал ее, и получилось сиденье длиной в четырнадцать 
ладоней. Он сел, выпрямившись со скрещенными ногами, и сказал: «Кожа, жилы и 
кости могут иссохнуть, мои плоть и кровь могут высохнуть в теле, но, не 
достигнув полного просветления, я не оставлю этого места».


В этот момент началась атака Мары, Властелина мира страстей. Прежде всего 
следует рассмотреть канонический пассаж, содержащий, возможно, первое указание 
на эту легенду. Это «Падхана-сутта» («Рассуждение о борьбе»)
[140]
. Согласно изложенному в ней преданию, Мара приходит к Готаме, когда тот на 
берегу Неранджары практикует аскезу, и искушает его оставить аскезу и посвятить 
себя добрым делам. Палийская версия представляет собой комбинацию по крайней 
мере двух стихотворений; но, несмотря на современное пристрастие к расчленению 
документов, в данном случае анализ, по-видимому, стоит доверить палийскому 
комментатору, который указывает и на самостоятельные части, и на добавления в 
тексте. Не может быть сомнений в том, что в основном он прав, поскольку первая 
часть, повествующая о событиях до Просветления, содержится в обеих санскритских 
версиях как отдельное стихотворение; правда, в них есть небольшие отличия от 
текста на пали, но упоминать о них нет необходимости. «Лалитавистара» 
предпосылает стихотворению слова: «О монахи, в то время как Бодхисатта 
практиковал аскезу шесть лет, за ним следовал злой Мара, ища и добиваясь входа 
и ни разу не преуспев в этом. И, не преуспев, он отошел, угрюмый и печальный». 
Палийская версия такова:


Ко мне, сосредоточенному на усилиях у реки Неранджары, старающемуся в 
созерцании добиться мирного спокойствия, пришел Намучи
[141]
и произнес сочувственную речь:


«Худой ты и изможденный, смерть близка к тебе. Смерть владеет тысячью частей 
тебя, и лишь одной частью — жизнь. Живи, добрый господин; жизнь лучше. Если ты 
будешь жить, ты будешь совершать добрые дела.


Если ты будешь жить благочестивой жизнью и будешь приносить огненную жертву, 
много добра накопится. Зачем тебе аскеза?


Тяжел путь аскезы, трудно его осуществлять и трудно достигнуть».


Эти стихи проговорил Мара, стоя перед Буддой
[142]
.

Тогда, обращаясь к Маре, так сказал Господин:

«Друг нерадивых, злой, ради себя самого ты явился сюда. Нет такого достоинства, 
каким бы я не обладал. Тех, кому не хватает достоинств, пусть удостаивает Мара 
своим обращением.


Вера есть во мне, героизм и мудрость. Почему ты просишь у меня, настолько 
целеустремленного, о жизни?


Когда высыхает кровь, высыхают желчь и флегма. Когда плоть чахнет, еще 
спокойнее становится сознание. Тем тверже становятся моя внимательность, 
мудрость и сосредоточенность.


Когда я живу так, достигнув последнего ощущения, не к страстям обращено мое 
сознание. Созерцай же чистоту существа.


Страсти
(кама)
— это твоя первая армия, вторая же называется Недовольство
(арати).
Третья — Голод и Жажда. Четвертая называется Стремление
(танха)
.
Пятая — Лень и Праздность, шестая называется Трусость. Седьмая — Сомнение, 
восьмая — Лицемерие и Глупость.


Нажива, Известность, Почести и Слава, ложью достигнутые, Восхваление себя и 
Пренебрежение к другим.


Такова, Намучи, твоя армия, воинство тебя — Черного. Трус не победит ее, но тот,
 кто победит, обретет счастье.


Я несу траву мунджа
; позор жизни в этом мире! Лучше для меня погибнуть в битве, чем жить 
побежденным.


Некоторые отшельники и брахманы (не)
погружены в эту битву. Они не знают пути, по которому идут добродетельные.


Видя армию со всех сторон, я иду встретить Мару, который со своим слоном 
изготовился к битве. Он не уведет меня с поста.


Эту твою армию, которую не одолеет мир богов и людей, разобью я своей мудростью,
 как чашку из необожженной глины разбивают камнем.


Управляя своим стремлением и неослабной внимательностью, буду я скитаться от 
царства к царству, повсюду наставляя учеников.


Лишенные беззаботности, целеустремленные и осуществляющие мое учение — учение 
того, кто свободен от страсти, они пойдут туда, где не будут печалиться».

В «Лалитавистаре» на этом рассказ кончается: последние стихи опущены. За 
приведенной цитатой в ней следует прозаический пассаж: «При этих словах злой 
Мара опечалился, расстроился, огорчился и в тоске исчез оттуда». Остаток 
стихотворения в палийском тексте звучит следующим образом:

(Мара говорит):
«Семь лет шел я за Господином след в след. Я не смог найти доступа к 
Всепросветленному, бодрствовавшему.


Точно так ворона шла за камнем, показавшимся ей ломтем сала, думая: конечно, 
здесь я найду мягкий кусочек, здесь, возможно, что-то вкусное. И, не найдя в 
камне вкуса, ворона улетела оттуда. Так, подобно вороне, клевавшей скалу