достиг и пребыл в первом трансе радости и удовольствия, возникающем от 
уединения и объединенном с раздумьем и обнаружением. Тем не менее возникшее 
тогда приятное ощущение не сломило мое сознание
[130]
. Когда я прекратил раздумье и обнаружение, я достиг и пребыл во втором трансе 
радости и удовольствия, возникающем от сосредоточения, сопровождающемся 
внутренней ясностью и закрепляющем сознание на одной точке, без раздумья и 
обнаружения. С невозмутимостью по отношению к радости и отвращению я пребывал 
внимательным и в сознании и испытал телесное удовольствие, которое благородные 
описывают как «пребывание невозмутимое, внимательное и счастливое», и достиг 
третьего транса и пребыл в нем. Отказавшись от удовольствия и отказавшись от 
боли, вплоть до исчезновения восторга и уныния, я достиг четвертого транса и 
пребыл в нем, а в нем нет ни боли, ни удовольствия, но есть чистота 
внимательности и невозмутимости.


Так с сознанием сосредоточенным, очищенным, незапятнанным, лишенным загрязнений,
 гибким, ловким, твердым и неуязвимым я направил свое сознание на знание 
воспоминаний о моих прежних существованиях. Я вспомнил многие предшествующие 
существования: одно рождение, два рождения, три, четыре, пять, десять, двадцать,
 тридцать, сорок, пятьдесят, сто, тысячу, сто тысяч рождений; многие циклы 
распада вселенной, многие циклы ее развертывания, многие циклы ее распада и 
развертывания. И вспомнил, как там меня звали, к какому я при надлежал роду, 
какого был цвета
[131]
, чем зарабатывал на жизнь, какие удовольствия и боль переживал, каков был 
конец моей жизни. Умерев там, я рождался в другом месте. И так я вспомнил 
многие мои бывшие существования с их частными способами и подробностями. Это 
было первое знание, которое я приобрел в первую стражу ночи. Невежество было 
рассеяно, возникло знание. Мрак был рассеян, возник свет. Так бывает с тем, кто 
пребывает бдительным, напряженным и решительным.

Так с сознанием сосредоточенным, очищенным, незапятнанным, из которого ушли 
загрязнения, гибким, ловким, твердым и неуязвимым я направил свое сознание на 
гибель и перерождение существ. При помощи божественного, очищенного, 
сверхчеловеческого зрения я видел, как существа гибнут и возрождаются низкими 
или высокими, хорошего или дурного цвета, в счастливых или несчастных 
существованиях в соответствии с их кармой. Те существа, которые живут дурной 
жизнью по своим деяниям, словам или мыслям, кто плохо говорит о благородных, с 
ложными взглядами, приобретающие карму через свои ложные взгляды, при распаде 
тела после смерти перерождаются в жалком и страдающем состоянии в аду. Но те 
существа, которые живут хорошей жизнью по своим деяниям, словам или мыслям, кто 
не говорит плохо о благородных, с правильными взглядами, приобретающие карму 
через свои правильные взгляды, при распаде тела после смерти перерождаются в 
счастливом состоянии в небесном мире... Это было второе знание, которое я 
приобрел во вторую стражу ночи...

Так с сознанием сосредоточенным, очищенным, незапятнанным, из которого ушли 
загрязнения, гибким, ловким, твердым и неуязвимым я направил свое сознание на 
познание разрушения асав
[132]
. Я вполне постиг (истину): «это боль»; я вполне постиг (истину): «это причина 
боли»; я вполне постиг (истину): «это разрушение боли»; я вполне постиг 
(истину): «это путь, который ведет к разрушению боли». Я вполне постиг: «это 
асавы»... «это причина асав»... «это разрушение асав»... «это путь, который 
ведет к разрушению асав». Когда я так узнал это и так воспринял, мое сознание 
было освобождено от асавы чувственного желания, от асавы тяги к жизни и от 
асавы невежества. И во мне, освобожденном, возникло знание о моем освобождении. 
Я постиг, что разрушено перерождение, ведется благочестивая жизнь, сделано то, 
что .следовало сделать, для меня нет ничего за пределами этого мира. Это было 
третьим знанием, которое я приобрел в последнюю стражу ночи. Невежество было 
рассеяно, возникло знание. Мрак рассеялся, возник свет. Так бывает с тем, кто 
пребывает бдительным, напряженным и решительным.


Самая замечательная особенность этого повествования — полное отсутствие 
какого-либо упоминания об искушении Марой. Не говорится даже о знаменитом 
дереве, под которым было достигнуто просветление
(бодхи)
.
Мы увидим также, что более поздние источники делают вставки в разных местах 
истории об аскезе. Это свидетельствует, что такие вставки не были частью 
первоначальной истории, их добавляли в то или иное место согласно личным 
представлениям редакторов об их соответствии контексту. В «Джатаках» 
рассказывается, как Готама после семи дней пребывания в Анупии отправился 
пешком прямо к Раджагахе, столице Магадхи, пройдя за один день расстояние 
примерно в двести миль, и начал просить подаяние. Царские офицеры сообщили о 
его прибытии царю (Бимбисаре), который, в изумлении увидев его из дворца, 
приказал им следо