ие о том, что евангельский рассказ представляет собой искаженное 
заимствование индийского? Окончательно оценить эту проблему можно тогда, когда 
будут приняты во внимание другие, более примечательные параллели.



Глава 4 . Детство и юность


В день рождения Бодхисатты мудрец
(иси,
на санскрите —
риши)
по имени Асита, «черный», живущий в Гималаях, замечает богов неба Тридцати трех,
 веселящихся в небе, и спрашивает, чему они так рады. Они рассказывают ему, что 
Бодхисатта родился в мире людей в селении шакьев в стране Лумбини и что он 
повернет Колесо Учения в парке Исипатана (олений парк в Бенаресе). Асита идет к 
жилищу Суддходаны и просит, чтобы ему дали посмотреть на мальчика. Шакьи 
показывают ему ребенка, он восторгается и ликует. Распознав в нем признаки 
великого человека, Асита провозглашает: «Велик он, наивысший из людей». Затем, 
вспоминая о своей смерти, он плачет, и шакьи с беспокойством спрашивают его, не 
будет ли беды для мальчика. Асита отвечает, что он не видит ничего вредного для 
мальчика: он достигнет просветления и будет проповедовать Учение; но Асита 
расстраивается, поскольку его собственная жизнь коротка и он не сможет услышать 
проповедь Учения. Мудрец возвращается и будит своего племянника Налаку. Когда 
его племянник услышит о приходе Будды, он должен пойти и расспросить об этом и 
вести благочестивую жизнь вместе с этим господином. Налака живет, сдерживая 
свои чувства в ожидании Победителя, и, когда приходит время, отправляется к 
Будде и просит принять его в монахи
(муни).


Это общее изложение, вероятно, старейшей версии истории Аситы, буддийского 
Симеона, представленной в «Налака-сутте» «Сутта-нипаты». Она являет собой 
хороший пример того, что зачастую принимают за канонический материал. Ряд 
отдельных стихотворений в этом тексте содержит прозаические вкрапления. В них 
рассказывается об обстоятельствах, при которых были произнесены стихи. Никто не 
утверждает, что они того же возраста, что и поэмы, они с тем же успехом могли 
быть созданы веками позже. В некоторых стихотворениях этого текста присутствуют 
стихотворные вставки; они четко отделены от самих стихотворений тем, что 
названы
ваттхугатха,
«стихами к истории», как в случае с этой суттой. Вопрос о датировке сутты не 
связан с вопросом о происхождении предания и его привязке к сутте. Оно, 
очевидно, более позднее, как ясно из упоминания о тридцати двух признаках; и, 
поскольку в общем оно согласуется с санскритскими рассказами, ничто не 
доказывает, что оно может относиться к такому раннему периоду, как 
дохристианский. В самой сутте нет ни малейшего упоминания о предании, это 
обычный пример рассуждения с привязанным к нему отчетом об обстоятельствах, при 
которых оно было произнесено.

В «Лалитавистаре» существуют две версии, прозаическая и стихотворная, и в ней 
нет следов связи с повествованием о Налаке. Их основное отличие от палийского 
текста — подробное изложение разговора с царем (в палийской версии упомянуто 
жилище Суддходаны, но герой беседует только с шакьями). В санскритском 
прозаическом пассаже об этом рассказано так:
Тогда царь Суддходана, созвав всех шакьев, обсудил с ними, станет ли мальчик 
царем, властелином мира или же отвергнет мир, чтобы странствовать как отшельник.
 А в то время в стороне вершины Гималаев жил великий мудрец по имени Асита, у 
которого было пять совершенств, вместе со своим племянником Нарадаттой. Когда 
родился Бодхисатта, Асита созерцал множество замечательных чудес: боги в 
небесном пространстве славили имя Будды, одежды их развевались, и они 
проносились туда и сюда, ликуя. Он подумал: что, если понаблюдать за ними? 
Наблюдая своим божественным оком, он увидел всю Джамбудипу и в большом городе, 
называемом Капила, в доме царя Суддходаны мальчика, родившегося в сиянии ста 
достоинств, почитаемого всем миром, украшенного тридцатью двумя признаками 
великого человека. И, созерцая вновь, он обратился к своему ученику Нарадатте.
Он рассказывает своему ученику о рождении сына Суддходаны и излагает ему 
пророчество, которое впоследствии тот повторит царю.

Так великий мудрец Асита со своим племянником Нарадаттой, как королевский 
лебедь, поднялся и пролетел через воздух к большому городу Капилаваттху и, 
прибыв туда, отказался от волшебной силы, вошел в Капилаваттху пешком, пришел к 
жилищу царя Суддходаны и вст