Сразу же завяжется упорная сеча.

Драгуны, теснимые 2-м батальоном, устремятся в сторону от Дашковки к рыжему 
песчаному взгорку. К нему же с другой стороны деревни мимо пустых осиротелых 
изб, выпустив во весь мах своего темно-золотого английского жеребца, долетит 
наперехват врагу во главе 1-го батальона Давыдов. И закружатся у него перед 
глазами темные потные крупы, белые лошадиные оскалы, синие мундиры драгун и их 
тускло сверкающие хвостатые каски.

Зажатые с двух сторон ахтырцами, французы будут отбиваться стойко и долго. И 
лишь когда зависшая как-то разом над полем боя и не примеченная никем 
клубящаяся черная туча, сгустив сумерки, вдруг обрушится на землю сначала 
неистовым пыльным вихрем, а потом буйным, как потоп, тяжким грозовым ливнем, 
это остудит наконец пыл сражающихся и разведет их в стороны.

Промокший до нитки Давыдов почти в полном мраке под зябким проливным дождем с 
большим трудом соберет свои расстроенные эскадроны и поведет их под 
ослепительными молниевыми вспышками по раскисшей на удивление скоро дороге к 
означенному в приказе месту.

Этой же ненастной ночью в деревне Дашковке, которую покинут ахтырские гусары, в 
одной из пустых изб у затеплившегося огонька, тоже донельзя вымокшие, соберутся 
на краткий военный совет князь Багратион, генерал Раевский и атаман Платов. 
После немногословного обмена мнениями о сложившейся обстановке здесь будет 
принято единодушное, довольно смелое и, как потом подтвердят последующие 
события, единственно правильное решение. После жаркой баталии у Салтановки, 
когда Даву окончательно уверился в том, что здесь намерена прорываться на 
Могилев вся 2-я армия, ни в коем случае не следует его разубеждать в этом. 
Посветлу надобно возобновить атаки, сделав их, однако, более демонстрационными, 
чтобы свирепый французский маршал привлек сюда и свои резервы. Основным же 
силам армии, воспользовавшись прикрытием 7-го пехотного корпуса, тем временем 
переправиться через Днепр у Нового Быхова и устремиться к Смоленску. Следом, 
поставив перед глазами французов густую казачью завесу, отойдет и арьергард 
Раевского.

Этот план блистательно осуществится. Даву, имевший строжайшее предписание 
Наполеона удержать от прорыва войска Багратиона, как упрямый бык упрется лбом в 
Салтановку и простоит здесь в ожидании несколько дней. Когда же он поймет свою 
промашку, будет поздно: Багратион форсированными маршами по вновь 
установившейся изнурительной жаре почти беспрепятственно дойдет до Смоленска, 
где, наконец, после столь понесенных трудов и лишений успешно соединятся обе 
западные русские армии.

Главный стратегический план Наполеона — разбить Барклая и Багратиона порознь — 
рухнет.



Как отмечали очевидцы, в Смоленске встретились будто две разные армии.

Войска, ведомые Барклаем, были явно утомлены отступлением. Они двигались в 
глухом молчании с усталыми серыми лицами, с упавшим духом, утратив доверие к 
начальству, особенно к высшему.

Армия же Багратиона подступала к древнему русскому городу с развернутыми 
знаменами, бодро и весело. Впереди полков, подбоченясь, ехали командиры, 
гремела музыка и заливались песельники. Глядя на молодцеватую выправку нижних 
чинов и офицеров, можно было предположить, что войска вовсе и не отступали, а 
прошли свой изнурительный и дальний путь, торжествуя.

Наконец произошла встреча и предводителей прибывших армий. Оба они держались 
крайне независимо. Взаимных обид и неудовольствия друг другом командующие, 
конечно, так и не смогли преодолеть.

Князь Петр Иванович с подчеркнутым смирением высказал готовность исполнять 
распоряжения военного министра. Барклай высказал твердые заверения, что без 
учета мнения столь славного и опытного генерала, как Багратион, он не мыслит 
принятия ни одного решения. Однако это была лишь видимость согласия, поскольку 
взгляды на текущую кампанию у каждого из полководцев были прямо 
противоположными.

Как поведут себя далее оба главнокомандующих и на какие совместные действия 
договорятся, покуда никто не знал. А вопрос этот, конечно, занимал всех 
чрезвычайно, в том числе и Давыдова.

Едва представился удобный случай, Денис тут же из лагеря 2-й армии, отстоящего 
от города верстах в семи по правому берегу Днепра, отправился в Смоленск в 
надежде узнать что-либо о предстоящих событиях. Первым делом решил побывать в 
главной квартире 1-й армии у своего двоюродного брата генерала Ермолова, 
который и по нынешней должности своей, и по обширным связям в высших воинских