того, чтобы П. О. дал ему самостоятельную тему. Я ему тогда помог - ходил с 
этим вопросом к генеральному несколько раз. Наконец Сухой согласился и назначил 
Симонова руководителем темы Су-25 (именно поэтому на окончательном 
компоновочном чертеже самолета Су-25 стоит его утверждающая подпись), но этому 
воспротивился Е. Иванов и добился-таки отстранения Михаила Петровича от 
руководства темой. Пробыв на теме не более месяца, Симонов был назначен 
руководителем летных испытаний самолета Су-24 в ГНИКИ ВВС (город Ахтубинск), 
где и находился до весны 1975 г. Еще один небезынтересный момент. В то время я 
уже начал выезжать в свет, в Госкомитет, ВВС, на другие фирмы. П. О. сказал, 
что никаких запретов на мои поездки не налагает. Однако есть одно "но": ему не 
хотелось бы, чтобы я встречался с представителями КБ Яковлева. На мое "почему?" 
ответа не последовало. Думаю, что это являлось следствием трудного для П. О. 
Сухого периода работы во время войны и в первые послевоенные годы. В то время 
заместителями наркома (потом - заместителями министра) были П. В. Дементьев, П. 
А. Воронин и А. С. Яковлев. У меня сложилось впечатление, что все они Сухого не 
любили, особенно Яковлев, который и приложил руку к ликвидации КБ в 1949 г. 
Сухой платил ему тем же - игнорированием как человека. 

После смерти Сталина П. В. Дементьев, став министром, восстановил КБ Сухого, но 
нормальные отношения между ними так и не наладились. Я бы так охарактеризовал 
ситуацию: Дементьев не любил Сухого, но очень уважал. Он не допустил ни одного 
публичного выпада в адрес Павла Осиповича. Видимо, не случайно среди 
конструкторов он имел прозвище "Петр Великий". Кстати, после Дементьева стало 
своего рода традицией давать министрам прозвища. Так, Василия Александровича 
Казакова прозвали "Василием Блаженным", а Ивана Степановича Силаева - "Иван 
Грозный". Последнему министру, Аполлону Сергеевичу Сысцову прозвище придумать 
не успели - он был снят с работы в 1991 г. за активную поддержку ГКЧП. Что 
касается П. В. Дементьева, то с ним связан эпизод с моим назначением 
заместителем Главного конструктора. Это произошло в августе 1972 г. Дементьев 
вызвал П. Сухого и попросил его назвать кандидатуру возможного преемника. Я не 
знаю, о чем они говорили. Я знаю только то, что именно в этот день Министр 
подписал приказ о моем назначении. П. О. меня в тот же день вызвал, поздравил, 
но больше ничего не сказал. Спустя месяц Дементьев вызвал меня к себе для 
личного разговора. Я, как дисциплинированный человек, пошел доложиться П. О. В 
это время у него в кабинете находился Иванов, который сказал П. О., что поедет 
вместе со мной. Сухой согласился, он всегда соглашался с Ивановым. Мы с Е. А. 
Ивановым приехали к министру, состоялся очень короткий, ничего не значащий 
разговор. И только потом я понял, что Дементьев поставил на мне "крест", - 
какой же это руководитель, если он на личную встречу с министром приезжает с 
"нянькой". Можно предположить, что нелюбовь П. Дементьева к П. Сухому и В. 
Мясищеву сказалась и в том, что они не были избраны академиками, хотя 
практически все Генеральные конструкторы, в том числе и из следующего поколения 
(Р. А. Беляков, Г. В. Новожилов, А. А. Туполев) получили это высокое звание. В 
1973 г. П. О. Обратился по этому вопросу в ЦК КПСС и министру. ЦК дал указание 
Президенту АН СССР М. В. Келдышу избрать П. О. Сухого членом-корреспондентом АН 
СССР. Однако к ближайшему заседанию этого сделать не успевали. Следующего 
собрания Академии наук в декабре 1975 г. П. О. Сухой уже не дождался. 
Аналогично обстояли дела и с воинскими званиями. Дементьев, Яковлев, Туполев - 
генерал-полковники; Ильюшин, Лавочкин, Микоян - генераллейтенанты, Мясищев - 
генерал-майор. И только Сухой как был прапорщиком царской армии, участником 
военных действий в 1915-1917 годах, так и остался в этом звании. Тихий, 
скромный, интеллигентный, П. О. был просто не способен вырывать себе награды и 
звания. 

Настоящие русские интеллигенты - это нечто особенное. Имеет значение 
происхождение (гены), воспитание в семье, образование, наконец. Ныне 
распространено убеждение, а лучше сказать - заблуждение, что стоит получить 
диплом об окончании института, и ты становишься интеллигентом. Пуще того, по 
сегодняшним понятиям вроде как можно даже и не учиться, а просто купить диплом 
или его подделать. На самом деле образованность никогда не являлась достаточным 
признаком русской интеллигенции. Ведь сколько людей, имея высшее образование (а 
часто и не одно), так и остаются хамами по жизни, подлецами, ползущими к 
вершине по чужим головам. Мне довелось на различных Научно-технических Советах 
и Коллегиях министерства встречаться практически со всеми Генеральными 
конструкторами. Так вот В. М. Мясищев и О. К. Антонов всегда подходили ко мне 
первыми и очень вежливо здоровались, хотя я по рангу гораздо ниже их. А вот А. 
С. Яковлев и А. А. Туполев проходили мимо меня, как возле пустого места, строго 
соблюдая разницу в чиновничьих рангах. Перед началом написания этой главы, я 
заново перечитал книгу И. Чутко "Мост через время" о Генеральном конструкторе В.
 М. Мясищеве и увидел, что как бы повторяю уже написанное. Меня вначале это 
поразило, а потом я понял, что П. Сухой и В. Мясищев принадлежали к почти 
вымершей теперь породе русских интеллигентов. Кроме того, у П. Сухого и В. 
Мясищева была очень близкая творческая судьба: их КБ дважды разгоняли, они не 
были академиками, обоих не любили на самых верхах, но вынужденно терпели. 
Правда, между ними была и большая разница. В. Мясищев был "артист", любил 
бывать на людях ("работал на публику"), охотно участвовал в любых общественных 
мероприятиях, приглашал к себе домой сотрудников. В этом плане П. Сухой являлся 
полной противоположностью В. Мясищеву. Замкнутый и неразговорчивый, он старался 
никого не допускать в свою личную жизнь. Я думаю, что единственным исключением 
был Евгений Алексеевич Иванов. Мне кажется, что П. О. Сухой никогда бы не