Итак, Нейденбург согласно директиве Самсонова был занят. Все были довольны 
успехом, возможностью получить награду, ибо, что ни говорите, за взятый город 
всегда положены ордена. И Крымов тоже думал об ордене, а потом вспомнил: 
Сольдау! Однако искровая команда еще не подошла, послать искровую телеграмму по 
радиоволнам было нечем. 

В представлении Крымова вчерашний день у Артамонова отдалился настолько, что 
нынче казалось, словно то происходило почти на японской войне. 

Вокруг полковника царила суета, бегали вестовые, казаки, адъютанты, устраивали 
свои службы. Крымов вошел в зал, поглядел на картины, написанные крепкими 
красками, на охотников в шляпах с перьями, породистых собак, клыкастых кабанов 
и зубастых медведей. Двое немцев застлали стол скатертью и принялись выставлять 
из шкафа посуду. Все-таки обед должен состояться! Мартос был великолепен. Вот 
где апофеоз войны. 

Крымов пошел на пункт связи, где телефонисты разворачивали полевую станцию. Там 
был Мачуговский. Полковник написал телеграмму, а штаб первого корпуса и 
попросил Мачуговского, как только придет искровая команда, сразу отправить ее. 

- Шифровать надо? - спросил Мачуговский. 

- Не надо. Неужели они способны узнать, что в эту минуту мы посылаем радио? 

- Все-таки предосторожность... Я, честно говоря, не представляю, как это 
передается по воздуху? - Мачуговский взял полковника под руку. - Дайте выйдем, 
мне надо с вами поговорить. 

Вышли в коридор. 

- Умоляю вас! - шепотом воскликнул Мачуговский. - Нет больше сил! Так и скажите 
Александру Васильевичу. На любую должность согласен. Куда угодно, лишь бы не с 
этим! 

- Я передам, - ответил Крымов. 

- Боже мой, - подумал он, выходя из дома. - До чего довел человека... 

На улице уже все было армейское. Не найдя ничего похожего на коновязь, казаки 
привязали лошадей прямо к липам, насорили сеном и овсом. Лошади поливали 
каменные плиты журчащими струями. 

В автомобиле сидел один шофер, вестового не было. Крымов залез на сиденье, 
вытянул ноги и закрыл глаза. 

- Что тут делается? - спросил он. 

- Степан побежал хлебца добыть. Говорит, пока штабные расчухаются, можно 
пошарпать немца. 

- А еще? 

- Больше ничего. Ночуем здесь? 

- Найдем, где ночевать, не переживай. Сейчас поедем город смотреть. 

- Степан! - вдруг крикнул шофер и щелкнул дверцами. Крымов открыл глаза - к 
машине бежал вестовой с белым свертком, а за ним - казачий офицер, придерживая 
шашку. Полковник тоже отворил дверцы со своей стороны. 

Вестовой подбежал, сунул сверток шоферу и повернулся к казаку. Тот поглядел на 
Крымова, нагло улыбнулся, пожав плечами: мол, не успел догнать, ваша взяла. 

- Садись, - бросил вестовому Крымов. - Поехали. 

Тронулись. Степан раскрыл дорожный погребец и, рассказывая, как раздобыл 
ковригу, через минуту дал Крымову ломоть свежего хлеба с куском окорока. 

- Теперь пора и закусить, - заметил он, как будто знал, что полковник решил не 
обедать с генералом. - Им бы только командовать! 

- Кому командовать? - строго спросил Крымов, готовый одернуть вестового. 

- Да казакам, кому же еще! - слукавил Степан. 

- Так я тебе и поверил, - сказал полковник. - Ах, как пахнет, черт возьми!.. 
Прощаются все твои грехи. 

Наконец-то он мог поесть!