- Эх вы! - вздохнул Мачуговский. 

Крымов подошел к костерку, велел Степану взять жестянку с английским чаем и 
окорок. 

Степан расстелил на траве попонку, поверх же - полотенце и поставил медные 
кружки. 

- Николай Николаевич! - пригласил Крымов. 

Мартос отмахнулся пренебрежительно, Мачуговский отвернулся. 

- Ну как хотите, - вымолвил Крымов и присел на попонку. - Садись, Степан, 
садись, Михаил. 

Вестовой и шофер замялись, робея перед генералами. 

- Мы - там, - Степан кивнул за автомобиль, явно желая укрыться. 

Что оставалось Крымову? Он встал с попонки и с равнодушным видом показал 
Степану, что не будет закусывать, сейчас некогда. 

* * * 

Горе побежденным! 

После обстрела мелинитовыми гранатами Нейденбург в нескольких местах задымил. 
Ответного артиллерийского огня не последовало. Город молча ждал. С 
железнодорожной станции отходил поезд. Немцы уезжали, поляки оставались. В 
городском госпитале оставалось четверо раненых германцев вместе с врачом и 
сестрой. 

И русские вошли в город. 

Как сказано в Писании: "Горе тебе, Вавилон, город крепкий!" 

Жители стояли вдоль домов, смотрели равнодушно, а один старик поклонился 
Крымову. 

Солнце горело в окнах, добавляя к запаху дыма, доносившегося с окраин, 
тревожное впечатление огромного пожара. Это был первый в крымовской жизни 
европейский город, в который он входил с наступающими войсками, и Крымов 
чувствовал величие вековых традиций. "Что ж, мы тоже весьма воодушевлены, 
подумал он, вспомнив слова капитана Гринера. - Поглядим, что будет завтра 
дальше". 

Штаб корпуса занял дом ландрата, и конвойцы, осмотрев все помещения, вывели на 
площадь повара в белом колпаке и еще трех слуг. 

- Где господин ландрат? - спросил адъютант Мартоса. 

Не было никакого господина ландрата, исчез. Зато в подвале сидят человек 
тридцать добропорядочных немецких хуторян, - по секрету доложили слуги. Зачем 
сидят? Хотели ограбить дом господина ландрата. 

- О? - воскликнул Мартос, - А свалили бы на нас! - Гнать взашей к чертовой 
матери... Назначить коменданта города, взять из городских запасов всю муку, 
напечь хлеба. 

Он распоряжался, не думая ни с кем советоваться. После решительности, 
проявленной при входе в Нейденбург, Мартос так же твердо распорядился о 
хлебопечении. 

- Возьмите этого колбасника, - показал он на повара. - Он должен знать все 
хлебопекарни. 

Повар взволнованно стал говорить, что у него готов обед для господ офицеров, 
который предназначался господину ландрату, а теперь его надо рассматривать как 
трофей, 

- Конечно, возьмем, - по-немецки сказал Мартос. - А ты не бойся, мы тебя не 
съедим. 

- Да, да, - закивал головой немец, улыбаясь. - Меня есть не надо, я уже старый, 
у меня кислое мясо. 

Мартос показал жестом адъютанту: вперед, некогда болтать. Адъютант с 
несколькими казаками бросился в дом, следом за ними пошел Мартос, Мачуговский, 
штабные,