- Суворов тщательно готовил все свои операции, - по-деловому заметил Самсонов. 
- А мы его именем чаще всего пользуемся, чтобы успокоить себя: мол, "пуля - 
дура, штык - молодец". 

- Директива утверждена, - повторил Жилинский. - Я тебе напомню суворовское: 
"Кого из нас убьют - царство небесное, живым - слава, слава, слава". 

- Значит, армии предлагается героическая гибель? - прямо спросил Самсонов. - 
Это не стратегия, а самоубийство. Я не могу согласиться с направлением Мышинец 
- Хоржеле. Готов сдать командование. 

Он вытянулся, скрестил руки на золоченом эфесе шашки и сурово глядел на 
главнокомандующего, понимая, что рушит свою воинскую карьеру. Жилинский отрешит 
его от армии, потом его, как ненужного опозоренного генерала зачислят в 
распоряжение военного министра, и сгинет Самсонов. Но что ж, наши кости не 
нужны Отечеству, иного выхода нет. 

- Стыдно, Александр Васильевич! - холодно произнес Жилинский. 

- Такой робости не ждал...Не желаю слышать ни о какой сдаче командования. 

Жилинский прошел мимо Самсонова и сел за стол. С минуту они ничего не говорили, 
потом Александр Васильевич сказал, что повернет фронт наступления в направлении 
Ортельсбург - Нейденбург. 

Почему Ортельсбург - Нейденбург, а не Остероде - Дейч-Эйлау, как предлагал 
раньше? 

Потому что понимал - Жилинский, если уступит, то немного, а новое направление 
все-таки опаснее для германцев и к тому же позволит хоть часть армии базировать 
на железную дорогу Новогеоргиевск - Млава. 

Яков Григорьевич смотрел ясными льдистыми глазами, не говорил ни да, ни нет. 

Только что оборвалась нить товарищества. Что тут скажешь? Но главнокомандующий 
армиями фронта на предложение командующего армией был обязан отвечать. 
Жилинский молчал. Приказ 

войскам 2-й армии Северо-Западного фронта 

№ 1 гор. Варшава 

23 сего июля я прибыл в распоряжение высочайше вверенной мне 2-й армии 
Северо-Западного фронта и вступил в командование ею. 

Моя штаб-квартира и место нахождения штаба вверенной мне армии с 24 сего июля 
будет находиться в городе Волковыск. 

Командующий 2-й армии генерал от кавалерии Самсонов. 

Глава третья 

Войска шли к границе. 

Шел на Млаву первый армейский корпус генерала от инфантерии Артамонова, старого 
маньчжурца, знатока религиозных книг. Шел на Нейденбург пятнадцатый корпус 
генерала от инфантерии Мартоса, тоже маньчжурца, однокашника Самсонова по 
гимназии и академии, когда-то занимал Мартос должность командующего войсками 
Приамурского округа, но что-то там у него не получилось, и все три года он был 
в Варшаве корпусным. 

Шел на Виленберг тринадцатый корпус генерал-лейтенанта Клюева, тоже 
самсоновского однокашника по академии и тоже знавшего Восточную Пруссию, ибо до 
того служил в Варшавском округе начальником штаба. 

Шел на Ортельсбург шестой корпус генерала от кавалерии Шейдемана. 

Командиры корпусов, начальники дивизий и бригад - все это были члены одной 
военной семьи, давно знавшие друг друга по учению, по службе, а главное - 
чувству если не родства, то соседства, как будто соседи-помещики, которые 
связаны старинными знакомствами отцов и дедов. 

Вот какой приказ по первому корпусу издал Артамонов: "Возгревайте в самих себе 
и в ваших подчиненных твердую веру в Бога, ибо современный бой ужасен: армия, 
лишенная религиозного настроения, такого боя не выдержит. Требую строгого и 
точного соблюдения при всех обстоятельствах вечерней и утренней молитвы и 
обязательно молитвы перед боем, как то исстари устанавливалось обычаем в нашей 
христолюбивой армии.