словно пытался разгадать его мысли и, не обращая внимания на едкую иронию, 
вернулся к теме мобилизации. Было заметно, неконкретность и туманность мышления 
его визави не удовлетворяют француза. 

- Ну хорошо, - наконец сказал Жилинский и назвал сроки мобилизации. 

- Это очень долго, - возразил Жоффр. - Так они разобьют нас по очереди. По 
плану Шлиффена ваша союзница должна быть разбита за сорок дней, после чего они 
перебрасывают всю свою мощь на восток. 

Он не назвал ни Франции, ни Германии, и без того было ясно. 

- Без обозов мы могли бы ускорить, - пояснил Жилинский, как будто можно было 
ограничиться кавалерийским набегом. 

- Без обозов? - переспросил Жоффр, по-прежнему не понимая, какая сила движет 
русским генералом. 

- Да, без обозов. Что же тут такого? - ответил Жилинский. - С обозами, ясно, 
помедленнее, без обозов - быстрее. 

И никакой русской тайны за ним не скрывалось, потому что нельзя же считать 
тайной твердость закостенелого во всех суставах бюрократа, который верит в раз 
и навсегда усвоенные законы жизни, известные по шутке красносельских 
острословов; "Кавалерия скакала, пехота наступала, артиллерия стреляла". Столь 
же неизменны были его политические взгляды, в душе он был привержен 
русско-германскому союзу, считал, что если будет мир с Германией, то Россия 
никогда не окажется в проигрыше. И в реальную возможность войны с Германией он 
не верил, а буде таковая случиться, то тут уповал на суворовские традиции. 

В отличие от Якова Григорьевича генерал Жоффр не желал уповать на 
нематериальные силы и строго следовал не вчерашней, а нынешней политике. 

Генералы подошли к разложенной на столе крупномасштабной карте западной границы,
 желтоватый палец Жилинского очертил в воздухе овал над Восточной Пруссией, и 
Яков Григорьевич, уверенный в том, что наконец-то француз будет удовлетворен, 
сообщил о двух армиях, первой и второй, которые должны быть здесь выставлены. 

Жоффр тоже стал водить пухлой широкой ладонью над Восточной Пруссией, с ее 
паутиной железных дорог, болотами и лесами, и при этом доказывал 
противоположное всем ожиданиям. 

- Только не Восточная Пруссия! - заявил француз. - Это невыгодное направление! 
Это ловушка! 

Жилинский бесстрастно посмотрел на него. Что хочет сказать этот толстяк? Во что 
он вмешивается? 

- Это ловушка! - продолжал настаивать Жоффр. - Надо сосредоточиваться вот здесь.
 - Он ткнул в район Варшавы. - И наступать на Берлин!.. А Восточная Пруссия - 
тупик. 

- Ничего, - сказал Жилинский. - Мы еще обдумаем все хорошенько. Восточная 
Пруссия - это одно, Берлин - это другое. И русские уже дважды были в Берлине. 
Не сомневаюсь, что, коль понадобится, наши казаки снова прогуляются по 
берлинским улицам. 

Не сказав ничего существенного, он считал, что сказал все необходимое, и 
отступил от стола на шаг, выпрямился во весь свой кавалергардский рост и сверху 
вниз снисходительно поглядел на Жоффра. 

- Восточная Пруссия - ловушка! - повторил Жоффр. 

* * * 

Российскому Генеральному штабу были известны результаты двух военных игр 
Большого германского генерального штаба, которыми руководил Шлиффен. Они 
проходили в Восточной Пруссии, самой удаленной немецкой земле, родине 
германских императоров, и оба раза закончились окружением русских армий. В 1903 
году наступавшая к линии Немана русская армия, которой руководил командир 1-го 
корпуса генерал Франсуа, была окружена южнее Истербурга и "сдалась". Правда, 
горячий своенравный Франсуа, потомок французских гугенотов, возражал Шлиффену, 
доказывал, что армия никогда не может положить оружие, но Шлиффен, выслушав его,
 поступил, как учитель по отношению к строптивому ученику. Он раскрыл отчет о 
военной игре и прочел: "Командующий Неманской армией признал положение своей 
армии безнадежным. Он искал смерти в передовой линии фронта и нашел ее". Он 
убил Франсуа, вернее того еще неизвестного русского генерала, чью роль сыграл 
Франсуа. 

Вторая игра прошла через два года, когда Россия была связана войной с Японией,