подумал, что лучше бы его убило утром, все равно отход Мингина для армии хуже 
смерти. 

Он и захотел вернуться к пятнадцатому корпусу, перед которым был виноват за 
отход Мингина, чтобы лично вывести части или погибнуть с ними. Постовский, 
Вялов и Лебедев отговорили его. "Вы нужны армии!" - твердили они. 

И вот Самсонов отступал. Вокруг был лес, трещали выстрелы, и чудом неведомым 
трещала сойка. 

Мысли о спасении Франции, о давлении Жилинского и Ставки, о возражениях Мартоса 
и Клюева, - эти мысли не находили и не могли найти никакого решения, а только 
разжигали в душе Самсонова черный огонь. 

- Эх! - сказал командующий с усмешкой, поворачиваясь к адъютанту. Знаете, как 
командир Лубенского полка Мельников отличился на Варшавском смотре в 
присутствии императора Николая Первого? 

Бабков спросил: 

- Что, Александр Васильевич? 

Конечно, ничего такого он не знал. 

- Ладно, - махнул рукой Самсонов. 

Долго объяснять. А история была поучительная, неспроста вспомнилась: Мельникова 
задергал командир бригады Шильдер, мешал построить полк, и Мельников разъярился 
и прогнал бригадного, огрев его плашмя саблей по спине. 

Что за время такое было? Ведь Самсонов тоже из той поры. Сейчас то время 
кончалось. 

А если бы он... Впрочем, поздно, ничего не воротишь. Ему платить! 

Совсем близко со стороны Мушакена тявкнуло два разрыва. Через несколько минут 
колонна остановилась, и командующему доложили, что на околице Мушакена казачий 
разъезд обстреляли немцы. 

Полковник Вялов вытащил карту и быстро решил поворачивать на лесную дорогу на 
деревню Валлендорф, оттуда - на Ретковен и далее на Саддек, параллельно 
немецкому охвату, и по лесу вырваться к нашей границе. 

- А как же выйдут они? - спросил Александр Васильевич. 

Вялов отвел взгляд. Полковник Лебедев сузил узкие голубые глаза и сказал: 

- Они прорвутся! 

Свернули в лес, ехали часа два, никого не встречая, проезжая одну за другой 
освещенные вечерним солнцем просеки. 

А все-таки в чем была его вина? Он следовал приказу, бросил армию в наступление,
 не дождавшись развертывания тыла. Он доносил Жилинскому об опасности на левом 
фланге... Но сейчас ему любой скажет: разве Жилинский вел армию? 

Русская каша! То-то замечательный плакатик. Каша вылезла из горшка и назад не 
вернется. 

Изредка к Самсонову обращался Постовский с поверхностными вопросами, на которые 
можно было не отвечать, и только один раз сказал, что еще в Варшаве они 
подавали Жилинскому записку о перемене фронта наступления западнее и что если 
бы Жилинский тогда с ними согласился... Вероятно, Постовский тоже искал 
виноватого. 

- Мы с вами виноваты, Петр Иванович? - отвечал Самсонов. - И до конца дней 
своих нам теперь влачить "куропаткинское" существование. Алексей Николаевич 
Куропаткин вовсе не такой бездарный генерал, каким его выставили писаки из 
"Нового времени". И со Скобелевым был под Плевной, и погибал, и дельные работы 
написал.А вот поди - один виноват за японскую кампанию. 

- Что же с нами будет, Александр Васильевич? - спросил Постовский. 

- Где Филимонов? - осведомился командующий. 

- С разъездом. Он и поручик Кавернинский... Вы думаете, все-таки отрешат? 

Самсонов повернулся к Бабкову и спросил, что думает есаул о конвойцах, годятся 
ли они для прорыва.