Эта картина борьбы каждый день изменялась. На чаши весов бросались все новые и 
новые жизни, залитые кровью чаши колебались. 

Красные не решились подрубить кутеповский выступ, на Харьков не пошли и 
завязали жестокие бои у Корочи и Белгорода, надеясь перемолоть массой своих 
лавин добровольческие полки. Эта нерешительность стоила им потери инициативы. 

Деникин перебросил на помощь Кутепову Конный корпус Шкуро в три тысячи сабель. 
Кутепов и Шкуро рядом маневров смогли окружить красных и сломили их 
сопротивление. 

Снова меньшая сила одолела большую. Снова было чудо? 

Бывший генерал Российской империи Селивачев, командующий армейской группой 
красных, вылетал на самолете для разведки и видел воочию эту апокалиптическую 
панораму битвы. В основание клина, вбитого войсками Селивачева в белый фронт, 
со стороны Белгорода ударили три дивизии и конники Шкуро, со стороны Красного - 
две донские дивизии. Серые фигурки солдат, пылящие цепи, маршевые колонны, 
казачьи лавы, бронепоезда, батареи, взрывы, пыль, пожары, рытье могил, митинги, 
прячущиеся крестьяне, поля пшеницы, проселки, деревни, русская земля... 
Селивачев летел над родной землей и жаждал победы. Но это было уже за чертой 
отпущенного ему Богом. 

Счастье улыбнулось другим офицерам. Улыбнулось куцо, неверно, но улыбнулось! 

Теперь - на Москву. 

Белокаменная столица уже все глаза изглядела, высматривая добровольцев. Над ней 
несся клич Ленина: "Все на борьбу с Деникиным!" 

Деревни и села смотрели в сторону юга, ждали с нетерпением и молились об 
избавлении от большевиков. В каждой деревне или почти в каждой уже было 
совершено то насилие и надругательство, которое кричит, вопиет с этого 
документа: 

"Необходимо соединить беспощадное подавление кулацкого левоэсеровского 
восстания с конфискацией всего хлеба у кулаков и с образцовой чисткой излишков 
хлеба полностью с раздачей бедноте части хлеба даром. Телеграфируйте исполнение.
 Предсовнаркома Ленин". 

Эта беспощадная четкость "с конфискацией всего хлеба", "образцовой чисткой" 
агитировала против большевиков лучше всего. 

"Красная книга ВЧК" свидетельствует: 

"Настроение здесь сплошь антибольшевистское, но придавлено террором, не знающим 
границ. Усталость всех растет, как и смертность, с каждым днем". Так значилось 
в донесениях белых разведчиков летом 1919 года. 

А добровольческие полки, уже развернутые в дивизии, наступали и наступали. 

Корниловцы пели свой марш: 

За Россию и свободу, если позовут, 

То корниловцы и в воду, и в огонь пойдут. 

Верим мы: близка развязка с чарами врага. 

Упадет с очей повязка у России, да! 

Загремит колоколами древняя Москва. 

И войдут в нее рядами русские войска. 

Дроздовцы откликались своей песней: 

Пусть вернемся мы седые от кровавого труда, 

Над тобой взойдет, Россия, солнце новое тогда. 

Они шли с открытым забралом, словно возвращались домой, где их ждали отец и 
мать. Лица этих людей светят до сих пор из темноты истории, поглощающей не 
только отдельных людей, но и целые тьмы соотечественников. 

Сколько их было? Очень немного. Большинство выжидало, как всегда. 
Безмолвствовало. 

Он был молодой, смуглый, с ослепительной улыбкой, и картавил, как мальчишка.