- Удивляюсь, что вы боитесь своих солдат. Вы должны исполнить ваш последний 
долг перед ними. Если боитесь пойти, пойду я. 

Он и пошел. Никакого страха у него не было. Он помнил и свой первый поход с 
солдатами еще мальчиком, и то, что никогда не отделялся от них, и то, что по 
воскресениям ходил с ними в музеи. А сейчас их надо было взять и отвести от 
пропасти. 

Он подошел к ним и громко сказал: 

- Всякий, кто построится, и кого я приведу, расстрелян не будет. 

Его тотчас подхватили на руки! И просили: еще скажите, громче, чтоб все 
услыхали. 

С высоты он увидел всю улицу, массу солдат и несколько штатских и еще писарей 
Главного Штаба. Снова громко объявил: 

- Те лица, которые сейчас толкают вас на преступление перед государем и Родиной,
 делают это на пользу нашим врагам-немцам, с которыми мы воюем. Не будьте 
мерзавцами и предателями, а останьтесь честными русскими солдатами. 

В ответ: 

- Мы боимся - нас расстреляют. И еще: 

- Не верьте, товарищи! Он врет, вас расстреляют! 

Кутепов снова заговорил: 

- Приказываю построиться! Я полковник Лейб-гвардии Преображенского полка 
Кутепов, только что с фронта. Если я вас приведу, никто из вас расстрелян не 
будет. 

И приказал опустить его на землю. 

Сейчас же унтер-офицеры, подхватывая его командирскую твердость, закричали: 
литовцы, Волынцы такой-то роты строиться сюда! Толпа задвигалась, началась 
невидимая глазу борьба внутри ее. Раздавались команды: "Строиться по казармам!" 
и одновременно: "Бей его! Вас расстреляют!" 

Окончилось через несколько минут. Толпа разделилась, часть кинулась бежать по 
направлению к Преображенскому собору, часть - в казармы. Вряд ли это был полный 
успех, но все же что-то налаживалось. 

Дальше Кутепов распорядился занять одной полуротой Кирочную улицу, усилить 
караул Казначейства, очистить прилегающие улицы. По отряду продолжали 
постреливать. Он скомандовал открывать огонь по всякой толпе. 

Да, это был фронтовой полковник, сомнений не было ни у кого. 

Вскоре кексгольмцы огнем разогнали толпу, которая разбивала окна и лезла в 
казармы Жандармского дивизиона. Со стороны Литейного орудийного завода и с 
колокольни Сергиевского всей артиллерии собора открыли ответный огонь по 
кексгольмцам, несколько человек было ранено и четверо из них тяжело. 

Русские стреляли по русским, так получалось. И некогда было размышлять, отчего? 


Раненых разместили в доме графа Мусина-Пушкина, в управлении Красного Креста 
Северного фронта. Поступили и новые раненые. 

Со стороны Марсова поля двигалась толпа к Литейному. Ее встретили залпами. 

На Сергиевской улице собралось несколько автомобилей с вооруженными людьми 
внутри и на подножках. Войска приготовились отбивать их атаку. Автомобили 
вылетели из-за угла на Литейный. Мелькали красные обрывки в виде флагов. Сходу 
пошла беспорядочная стрельба. Кексгольмцы ответили четкими залпами, сбивая 
нападавших на мостовую и дробя ветровые стекла перед шоферами. Автомобили 
заелозили, завиляли и встали. Уцелевшие кинулись бежать... Нет, один автомобиль 
еще едет, с него падают люди, он вдруг разворачивается на полном ходу - и назад.
 

Кутепов посмотрел на поле боя, распорядился унести убитых в каретный сарай во 
дворе поблизости. Тут же ему доложили, что от них сильно разит спиртом. Где-то, 
выходит, молодцев подогрели! 

Ну Бог им судья, а пока Кутепов держался и даже расширял свой район. 

Тут к нему подбежал бледный штабс-капитан Розенбах, с оторванным погоном, без