треть. Только Салтыков и его штаб видели в зрительные трубы, 
как за Мюльбергом горели мосты через Гюнер, подожженные казаками, как, 
нахлестывая нагайками коней, мчались к лесу красные, синие кафтаны. 
      - Казаки,- узнал подполковник Суворов, стоявший в свите 
главнокомандующего. 
      Салтыков, вместе с начальником австрийского отряда генералом Лаудоном и 
начальниками дивизий - Фермором и Вильбуа, окруженный штаб-офицерами, сидел у 
своей палатки. Поодаль, в ложбине, вестовые держали наготове оседланных лошадей.
 
      Подполковник Суворов стоял в стороне. Он не любил компании штабных 
офицеров и, как всегда, держался от них подальше. 
      Спустя немного времени на третинских высотах прусские барабаны забили 
зорю. 
      - Не обманешь, знаю! Дурачков ловят: барабаны бьют, а король-то уж за это 
время бог знает куда ушел,- усмехнулся Салтыков. 
      - Хитрость небольшая,- сдержанно процедил Фермор. 
      - Король считает нас маленькими детьми: он играет с нами в прятки,твердо 
выговаривая каждое слово, отчеканил по-русски генерал Лаудон. 
      Он служил прежде на русской службе и правильно произнес всю фразу. Только 
последнее слово он все-таки сказал с мягким знаком: "прьятки". 
      В томительном ожидании прошло три часа. 
      Небо было безоблачно. Солнце палило немилосердно. Солдаты, разморенные, 
сидели в окопах. Старики, не раз бывавшие под пулями, дремали, а те, кто еще не 
видал боя, с волнением ждали решительной минуты. Артиллеристы сидели с 
зажженными фитилями в руках. 
      В девять часов с третинских высот ударил первый залп по левому флангу. 
Видно было, как у шуваловцев взлетел на воздух желтый зарядный ящик. От 
орудийной запряжки в шесть лошадей уцелела всего лишь одна. Обезумев от страха, 
она билась в спутанных постромках. 
      В ответ пруссакам по-особому глухо отозвались шуваловские единороги. На 
каждый выстрел пруссаков князь Голицын отвечал тремя. В одну минуту Мельничную 
гору заволокло черным дымом. 
      Канонада продолжалась уже больше часа, а пруссаки не думали штурмовать 
Мельничную гору. Только небольшой отряд пехоты попытался перейти на левый берег 
Гюнера, но был рассеян картечью. 
      - Пропал наш "скоропостижный" король,- сказал Салтыков, нетерпеливо 
шагавший по холму. 
      - Его величество обходит нас,- заметил Вильбуа. Лаудон чуть сощурил свои 
большие умные глаза: 
      - О да, несомненно! 
      - Король ищет, откуда бы нас побольнее укусить,- говорил Салтыков.- Да 
что-то не может выбрать места. Должен же он откуда-нибудь показать свой длинный 
нос - ведь скоро полдень! 
      В окопах и на батареях центра и правого фланга, куда не долетали прусские 
ядра, тоже подтрунивали над немцами. 
      - Потерялся пруссак! 
      - Как зашел в лес, так и заблудился! 
      - Он в своем царстве да заблудился, тогда что же нам делать? 
      - Вон Петрушка наш в бору у лесника дочку высмотрел. Полную неделю к ней 
бегал, штиблеты казенные изодрал, а ничего, ни разу не блудил! 
      Наконец, на Малом Шпице показались пушки. С Клейстберга, искусно укрытая 
кустами, заговорила батарея. 
      - Ваше сиятельство, там пехота и конница,- доложил глядевший в трубу 
князь Волконский. 
      - Вижу, вижу! Наконец-то, голубчики! Заждались вас,- ответил Салтыков. 
      - Сейчас они атакуют наш левый фланг,- сказал Фермор. 
      - А я думаю,- возразил Салтыков,- не атаковал бы он с правого. Надо 
заставить его величество, остановиться на левом! 
      Салтыков отнял трубу от глаз и обернулся к группе штабных офицеров. 
      Небольшой худощавый подполковник Суворов был расторопнее всех. 
      - Александр Васильевич, голубчик,-обратился граф к Суворову,- скачи на 
Большой Шпиц к Бороздину, пусть-ка он поскорее зажжет брандкугелями 
(Брандкугель - зажигательное ядро.) деревню. 
      - Слушаю-с, ваше сиятельство! Суворов кинулся к казаку, который держал 
его коня. Конь, спасаясь от надоедливых оводов, без устали мотал головой. 
      У батареи Бороздина Суворов на всем скаку осадил своего донца. Высокий 
сухощавый бригадир Бороздин с группой офицеров наблюдал за атакой Мельничной 
горы, которая обстреливалась пруссаками уже с трех сторон. 
      - Его сиятельство приказал зажечь Кунерсдорф,- сказал Суворов и отъехал в 
сторону от батареи. 
      Суворову хотелось посмотреть, как зажгут Кунерсдорф. Артиллеристы давно 
стояли по обеим сторонам гаубиц, каждый на своем месте: кто у ганшпига 
(Ганшпиг-деревянный рычаг для поворачивания хобота пушки.), кто с прибойником, 
кто у фитиля. Между орудиями и зарядными ящиками томились в ожидании подносчики 
снарядов с кожаными сумками через плечо. 
      - Брандкугелями по деревне! - зычно крикнул Бороздин. 
      Офицеры, окружавшие его, заторопились к своим орудиям. 
      Послышалась команда: 
      - Во фрунт!