— Все это ничего. А вот слыхали — какая беда? «Крым» затонул, а с «Марией 
Магдалиной» хуже: ее унесло в Босфор. Прямо туркам в лапы. Какой срам! — рвал 
свои иссиня-черные волосы Войнович. — Бедный Вениамин Тиздель, ему так не 
повезло! У него команда на добрую половину из рекрутов. Не успел обучить!

— А на остальных судах разве меньше рекрутов? — возразил Ушаков. — Однако 
справились. Потому что ученье ученью рознь: на одних линьках да шпицрутенах, 
как бывало у Тизделя, далеко не уедешь! Тизделя как раз не жаль. Ему поделом — 
сам во всем виноват: не умеешь командовать, не берись! А вот моряков и корабль 
действительно жаль!

— Что я теперь скажу князю Потемкину? Как я напишу ему? — бегал по каюте 
Войнович.

— Напишите так, как было: русские люди еще раз показали, что могут преодолеть 
самые трудные препятствия! — спокойно ответил Ушаков.




IV


Мордвинов и Корсаков похожи на англичан более всякого чужестранца…

Если правду сказать, то у меня теперь в голове одни только географические карты 
и разные топографические планы. Все, касающееся до любопытства, не оставляю без 
внимания.

    Из дневника миледи Кравен.



Пока в Севастополе после неудачного выхода в море чинили повреждения на 
кораблях и фрегатах, турки атаковали Кинбурн.

Укрепления на Кинбурнской косе охраняли вход в лиман и защищали Херсон с моря.

Видя бездеятельность русской лиманской флотилии адмирала Мордвинова, турки 1 
октября высадили на косе десант. Суворов, командовавший войсками в Кинбурне, 
позволил десанту высадиться, а потом ударил на турок, разбил их, а остатки 
сбросил в море.

Начальник лиманской флотилии контр-адмирал Николай Семенович Мордвинов не 
оказал никакой помощи Суворову. Только одна галера «Десна» бесстрашно кинулась 
навстречу всему турецкому флоту.

Турки приняли «Десну» за брандер и отошли к Очакову.

В Севастополе быстро узнали о блистательной кинбурнской победе Суворова и о 
подвиге галеры «Десна». Все моряки превозносили экипаж «Десны» и ругательски 
ругали адмирала Мордвинова. Ведь в распоряжении Мордвинова было больше 
полусотни различных судов, до фрегата включительно, и он побоялся двинуться с 
места, а «Десна» смело бросилась на врага.

Мордвиновым стали возмущаться еще больше, когда узнали, что он не только не 
наградил мужественный экипаж «Десны», как просил Суворов, а отдал его командира 
под суд за самовольные действия.

Но, в конце концов, правда все-таки восторжествовала. Суворов заступился за 
«Десну», и Потемкин не только не судил храброго командира галеры, но произвел 
его из мичманов в лейтенанты.

Вскоре наступила зима. Военные действия сухопутной армии прекратились.

Флот тоже расположился на зиму.

Для Ушакова зима тянулась очень долго, хотя он был занят подготовкой своего 
корабля и обучением матросов меткой и быстрой стрельбе.

Ушаков не мог дождаться весны. А для Войновича, который отсиживался в 
адмиралтействе, зима летела слишком быстро.

Вот и весна. Зазеленели горы, зацвели деревья.

Турецкий флот снова у Очакова.

И вдруг весной Ушаков получил вызов Потемкина: немедленно явиться в Херсон.