наглость!» — подумал он.

Метакса вежливо ответил, что такого обещания не может дать сам султан, так как 
союзники условились, что все военное имущество должно в неприкосновенности 
оставаться на месте.

Али-паша стоял на своем.

Метаксе пришлось долго убеждать пашу в том, что помощь, которую он окажет 
русско-турецкому флоту, будет иметь большое значение и для него: султан увидит, 
что Али-паша старается для пользы Турции, и верховному визирю Низед-паше нельзя 
будет упрекнуть Али в том, что он непослушен.

— Кроме того, русский император щедро наградит вас, — рискнул вставить Метакса, 
хотя никто не говорил ему об этом.

Егор Павлович знал, что Али-паша все равно пошлет солдат и только нарочно тянет,
 чтобы «набить себе цену».

Так и вышло. Янинский паша наконец соизволил согласиться отправить к Корфу три 
тысячи человек.

Он вызвал секретаря и продиктовал приказ в Янину, а Метаксе сказал, что не 
отпустит его до завтрашнего утра.

Стемнело. Слуги зажгли свечи. И тотчас же стали накрывать на стол.

Али-паша пригласил гостя поужинать.

Им прислуживали два секретаря и капитан корвета.

Метаксу потчевали французскими винами.

«Не из Превезы ли?» — подумал он и отказался.

Али-паша ел очень мало, а пил только воду. После ужина он услал всех и, 
покуривая, говорил с Метаксой.

Егор Павлович поздравил его с полученными от султана милостями.

— Меня хотели сделать верховным визирем, но зачем мне это? Я здесь в почете, 
довольстве и силе. Скорее султан будет больше бояться меня в Стамбуле, чем я 
его в Янине. Все эти визири завидуют моему богатству и оговаривают меня перед 
султаном. А вы знаете, во сколько обходятся мне султанские министры? Я даю всем,
 начиная от последнего цирюльника султана и кончая министром иностранных дел. 
Едва приобретешь себе приятеля, глядь, а он уже без головы, а ты без денег…

Метакса не мог не улыбнуться.

— Вам смешно. Вы думаете: деньги у Али-паши не последние, а голова у министра — 
последняя? Э, бросим это. Скажи лучше откровенно: независимость, которую ваш 
адмирал провозглашает на островах, распространится и на греков материка?

К этому вопросу Егор Павлович был давно готов:

— Конечно, нет. На материке греки не под игом французов, а подданные султана, 
нашего друга и союзника…

Али-паша остался доволен ответом.

— А теперь пора на отдых. Ложитесь здесь, — указал он на диван.

— Ваше превосходительство, а где же вы? — спросил Метакса.

— Я там, — махнул он в сторону перегородки. — Доброй ночи!

Егор Павлович был удивлен: паша уступает ему лучшее место! Он расположился на 
диване и слыхал, как за перегородкой укладывался Али-паша.

Вооруженные телохранители всю ночь стояли у двери: смотрели за огнем в каюте, а 
больше за тем, не собирается ли этот русский лейтенант зарезать их повелителя.

Метакса спал плохо. Али-паша хоть и вполголоса, но требовал то трубку, то воды. 
И все время справлялся, не вернулся ли кто-нибудь из гонцов.

Наутро Али-паша вручил Метаксе ответное письмо Ушакову и два узла: в одном из 
них что-то бренчало, а другой был с материями.

— Я посылаю это адмиралу Ушакову в знак благодарности за его внимание ко мне. 
Насчет войск: я пришлю своего сына — Мухтар-пашу, — он выполнит все, что скажет