— Посоветуй, что мне делать?

— Я не смею советовать — ни чин мой, ни возраст не позволяют этого. Вы 
славитесь умом, вы не захотите из-за Парги поссориться с императором и впасть в 
немилость у султана. Вам необходимо примириться, сблизиться с адмиралом 
Ушаковым.

— Я готов хоть сейчас. Но скажи откровенно, как мне поступить. Будь ты Али-паша,
 что бы ты сделал?

— Я бы написал адмиралу Ушакову вежливое письмо, в котором принес бы извинения 
за поступок моих войск. Немедленно отправил бы Ламброса к русским, потом 
примирился бы с Паргой и приказал своим войскам не причинять ей никакого вреда!

— О, да ты требуешь невозможного!

— Я полагаю, что адмирал позволит вашему превосходительству послать и со своей 
стороны в Паргу двенадцать рядовых из христиан, которые будут составлять часть 
султанского гарнизона, — пока будет решение союзных государей о Парге. Возможно,
 что вся полоса матерого берега присоединится к Турции, а Порта предоставит 
управление вашему превосходительству.

Али-паша слушал со вниманием. Что-то обдумывал. Очень благодарил Метаксу за 
совет. Потом позвал своего любимца Махмут-эфенди.

— Вот кого я пошлю к вашему адмиралу, чтобы снискать его благосклонность. А 
консула Ламброса отправлю завтра утром.

Метаксе не понравился этот посол. Хитрый, очень подвижный — не похож на 
ленивого, флегматичного турка.

Али-паша, прощаясь с Метаксой, приглашал его приехать в столицу, в Янину.

Метакса с удовольствием отвалил от превезианского берега.

Калфоглу сидел невесел: его миссия окончилась ничем, — Али-паша не посмотрел на 
султанский фирман и не дал продовольствия.




XIII


Когда Метакса вернулся назад, на крепости уже развевались союзные флаги. 
Полковник Миолет не выдержал русского огня и сдался.

— А, Егор Павлович, здравствуйте, дорогой мой! Ну как — со щитом? — приветливо 
встретил своего посланца адмирал Ушаков.

— Все в порядке, ваше превосходительство, — сдержанно улыбаясь, ответил 
лейтенант.

Адмирал услал всех из каюты и заперся с Егором Павловичем. Метакса подробно 
рассказал обо всем: о Превезе, о самом Али и беседе с ним. Ушаков внимательно 
слушал его и только изредка перебивал короткими замечаниями:

— О, подлец! Ах, разбойник! Правильно! Молодец, Егорушка!

Федор Федорович был доволен Метаксой. Лучше вести дело с этим вероломным, 
хитрым восточным деспотом не смог бы и заправский дипломат.

— Значит, он прислал сюда своего любимца, Махмута, — сказал, думая вслух, 
Ушаков. — Ты прав, Егорушка, от него надо ждать каких-либо козней. Али-паша 
знает, что никого из русских ему купить не удастся, и потому попытается играть 
со своими. Следи за ним и давай вовремя знать!

Но Кадыр-бей оказался верным союзником и порядочным человеком: он сам приехал с 
Метаксой к Ушакову и рассказал ему о происках подлого Махмута.

Как и предполагал Федор Федорович, Махмут повел двойную игру: с одной стороны, 
он тщетно убеждал Ушакова в том, что Али-паша расположен к русским, к адмиралу 
Ушакову и даже к паргиотам, а с другой — старался уговорить Кадыр-бея, что ему 
не стоит вмешиваться в дела на материке. Он даже пытался запугать Кадыр-бея 
мщением капудан-паши Гуссейна, который якобы будет недоволен действиями союзных 
адмиралов.

Спокойный, уравновешенный Кадыр-бей был возмущен. Он предлагал Ушакову 
расправиться с вероломным Махмутом по-турецки: заковать в кандалы и отправить