— Скорее всего, Гуссейн там, — согласился Голенкин. — У турок тоже, поди, не 
без повреждений. Они чинятся где-либо в Варне или Калиакрии.

— Туркам сейчас не до сражений: завтра у них начинается большой праздник — 
рамазан, — напомнил Пустошкин.

— Вот мы им и устроим праздничек! — потирал руки Федор Федорович.

И Севастопольский флот в трех колоннах направился к румелийским берегам. 
Отставших судов не было.

Ушаков беспокоился: как-то сложится обстановка? Турецкие адмиралы уже изучили 
его маневр: бить по флагману.

В первый раз перед ним — опытные мореходцы: девять варварийских адмиралов.

Конечно, придется обрушить главный удар на этого «наездника», Саит-Али.

К Калиакрии подошли в два часа пополудни 31 июля.

Ушаков стоял на шканцах, глядя в зрительную трубу: «Так и есть: у Калиакрии — 
лес мачт».

С каждым кабельтовом все отчетливее становились знакомые светло-желтые осыпи 
румелийского берега и ярко выделяющийся среди них темно-красный мыс 
Калерах-Бурну.

Вон на берегу — батарея. Под ее прикрытием беспечно расположился на обширном 
рейде весь соединенный турецкий флот капудана. На высоком голом берегу — убогие 
хатенки. Возле них толпа народа: абордажные команды гуляют. Рамазан в полном 
разгаре.

А ветер снова у них, — дует с берега.

Везет же басурманам!

Что же делать?

На всех русских кораблях сигнальщики напряженно ждали адмиральского приказа.

А адмирал, не отрывая глаз от зрительной трубы, мучительно думал: как лучше 
поразить сильного врага? Хорошо бы заставить капудана драться без абордажных 
команд, сразу спутать бы все его расчеты и планы. И вдруг мелькнула мысль: а 
что, если отрезать турецкий флот от берега?

В морской истории такого еще не бывало… Отрезать можно: можно пройти между 
берегом и линейными турецкими кораблями, стоящими далеко в море.

Но тут же подумалось: «Ведь это значит подставить себя под два огня? Не под два,
 а под один — под огонь береговой батареи, — возразил сам себе Федор Федорович.
 — Если я пройду вдоль берега, турецким кораблям только бы успеть сняться с 
якоря! Ведь тогда они окажутся под ветром! Турки смешаются. И я поведу бой, как 
захочу, а не так, как мне навяжет капудан!»

План был готов. Сложный и рискованный, но был. Никаких сомнений больше не 
оставалось.

— Поставить все возможные! Идти тем же строем! Между берегом и турецким 
флотом! — приказал Ушаков. Сигнальщики заторопились, передавая такой необычный 
приказ.

Федор Федорович мельком глянул на матросов и офицеров.

Сосредоточенны, как-то собранны, но веселы.

Смелый ушаковский маневр до них дошел! Одобрен!

Русский флот в трех колоннах неотвратимо мчался на турок. Словно спешил к ним 
праздновать вместе радостный, веселый рамазан.




XXIV


Алжирский паша Саит-Али отдыхал у себя в каюте после вчерашней праздничной 
пирушки у капудан-паши Гуссейна. Он лежал на подушках с кальяном в руке. 
Июльское солнце чуть спустилось с полудня, и там, наверху, на палубе, было 
жарко, а здесь, в полутемной каюте, стояла спасительная прохлада. В раскрытые