* * *

Персидские воины воспользовались остановкой, чтобы на ближайшей скалистой 
вершине принести новогоднюю жертву солнечному владыке. Некоторые из них выпили 
больше вина, чем выплеснули, и в час заката начали обрядовые танцы вокруг 
костров, все убыстряя и убыстряя движения под причитания свирели и барабанный 
ритм, подпрыгивая и кружась, размахивая мечами над щитами. Хотя они считали 
этот танец ритуальным, на самом деле такой военной пляской их предки арийцы 
праздновали победу.

Однако на самом месте боя появились какие-то странные люди. Они несли факелы, 
были одеты в белые рубахи с капюшонами, производя впечатление принарядившихся 
крестьян. Как ни странно, они разыскивали раненых обитателей Каоры, смывали с 
них кровь, но старались, чтобы испачканная вода не капала на землю. Выполняя 
такую работу, белые фигуры тихо пели какую-то мелодию, напоминающую гимн.

Когда Кир потребовал, чтобы их предводитель объяснил их деятельность, к его 
палатке подошло несколько безоружных людей в белых одеждах. Они отрицали, что 
происходят из какого-либо рода, местности или царского владения.

— Мы просто Белое братство. Мы приходим лечить туда, где принесен вред 
ратештарану.

На востоке Кир с трудом понимал речь, она не была похожа ни на греческую, ни на 
арамейскую, ни на иудейскую. Вожди персов могли следить за разговором на многих 
арийских диалектах, однако представители Белого братства использовали старинные 
слова, почти забытые на западе. Слово «ратештаран» означало «знатные люди на 
колесницах» и принадлежало тому времени, когда колесницы еще использовались. 
Кир не одобрил это слово, поскольку оно клеймило его всадников как членов 
класса знати.

— Чьим приказам вы повинуетесь? — спросил он.

Пришедшие рассмеялись, словно услышали шутку.

— Ни царю, ни военачальнику, ни ратештаре конечно же! — вскричали они.

Таким образом, они не имели хозяина и поклонялись культу низшего класса.

— Скажите, шутники, — наудачу спросил Кир, — вы не повинуетесь пророку 
Заратустре?

Они оборвали смех и задумались:

— Мы следуем его путем.

— Куда?

Как один, они показали на восток.

— В какой город? Мараканду?

— Нет, в Золотой град, который видит солнце.

И маг искал то же место. Что-то в их речи напомнило Киру о Виштаспе. Он снова 
увидел себя в Красном ущелье, у тел Абрадата и его жены, свою жену, стоявшую 
рядом с ним. В том ущелье очертя голову бросился он на бунтовщиков, а затем, на 
этой красной вершине, Фарнас поступил точно так же.

— Где же расположен этот удивительный Золотой град? — отрывисто спросил Кир. — 
Или он то же самое, что и чудесная крепость Кангдиз?

Они поняли, что он говорит о древнем замке богов. Нет, сказали они, он 
абсолютно не похож на Кангдиз. Он действительно стоит там, на реке Заравшан, 
или несущей золото, впадающей в огромную Морскую реку.

Не получив никаких осмысленных сведений от этих последователей Заратустры, Кир 
отпустил их с подарками, подумав, что, по-видимому, слово «золото» каким-то 
странным образом оказывается ключом к характеру и местопребыванию этого 
неуловимого пророка. Знак Великой богини также был выполнен из золота, но Кир 
думал, что оставил ее и всех, кто в нее верил, далеко позади.

Во время путешествия Кир придерживался определенного направления, используя на 
манер халдеев маленькие солнечные часы. Кроме того, хозяева проходивших 
караванов подробно ему рассказывали о лежавшей впереди местности. Несколько 
караванов груженых двугорбых верблюдов шли из очень далекого места под восходом 
летнего солнца. Они везли ценные грузы с изделиями из нефрита и слоновой кости, 
тончайшего шелка и собственно золота. Кир знал, что находится на караванном 
пути, проходящем через Мараканду (Самарканд). Конная охрана состояла из