республика взяла под свое крыло тысячи детей-сирот, в узбекских семьях как 
родные звучали русские, украинские, белорусские, латвийские, молдавские имена. 

В Ташкенте ко мне очень внимательно отнеслись в штабе военного округа. Видимо, 
свою роль сыграло и письмо секретаря ЦК КП(б) Казахстана. Отвечавший за 
организацию изобретательской и рационализаторской работы в округе Михаил 
Николаевич Горбатов с интересом ознакомился с опытным образцом оружия и сделал 
все от него зависящее, чтобы я поскорее попал в Самарканд. Начальнику 
Артиллерийской академии генерал-майору артиллерии А. А. Благонравову было 
направлено письмо от имени Военного совета округа с просьбой дать отзыв на 
образец пистолета-пулемета. 

Древний Самарканд оглушил меня шумным разноязычием восточных улочек. К 
сожалению, не удалось как следует вглядеться в минареты Регистана, восхититься 
изяществом мечети Биби-ханум, побывать в мавзолее Тимура. Это я сделал уже в 
послевоенное время. А тогда торопился скорее попасть на прием к начальнику 
академии. Что мне скажет известный ученый, впервые обобщивший, накопленный опыт 
по проектированию автоматического стрелкового оружия, глубоко исследовавший 
результаты его унификации? 

В Алма-Ате у меня была возможность прочитать один из трудов А. А. Благонравова 
- "Основания проектирования автоматического оружия". В нем хорошо даны общие 
обоснования для разработки новых образцов. Я старался, насколько было возможно, 
поглубже разобраться в теоретических положениях, изложенных в книге. 

И вот докладываю генералу о своем прибытии, вручаю ему рекомендательные письма. 
Анатолий Аркадьевич прочитал их и произнес: 

- Письма - это, конечно, хорошо. Я бы лучше хотел взглянуть на сам образец. 

Кладу на стол пистолет-пулемет. Сердце готово вырваться из груди. Благонравов 
умелыми движениями начал разбирать оружие и тут же, по ходу, стал рассматривать 
чертежи, описание. Он столь уверенно разбирал образец, что мне показалось, 
будто профессор до этого не один раз держал его в руках. 

Как-то в одной из публикаций уважаемой центральной газеты известный журналист 
написал о моей встрече с Благонравовым буквально следующее: "Анатолий 
Аркадьевич, покручивая в холеной руке карандаш, долго и молча рассматривал его 
чертежи. Вопросы задавал редко. Калашников отвечал браво, как и полагается 
отвечать старшему сержанту, когда спрашивает генерал. Благонравов эту лихость 
не любил с 1916 года, когда был юнкером Михайловского артиллерийского училища. 
Раздражение, однако, глушилось бесспорной талантливостью чертежей". 

Не могу сказать, знал ли этот журналист А. А. Благонравова раньте, встречался 
ли с ним, и если встречался, то в какой обстановке. Но одно ясно: в своей 
публикации, очевидно, желая как-то "поярче" показать характер профессора, он, 
прямо скажем, исказил образ Благонравова. Во всяком случае, описывая мою 
встречу с генералом, журналист выдумал и "холеные руки", и мои "бравые ответы". 


Анатолий Аркадьевич Благонравов, человек деликатный, глубоко интеллигентный, 
покорил меня своей благожелательностью, готовностью участвовать в судьбе моего 
образца, понять, как я над ним работал. Разложив детали на столе, ознакомившись 
с документацией, он стал расспрашивать, какие трудности встретились мне в 
работе, откуда я родом, какое учебное заведение окончил, кем служил до войны, 
как воевал. Словом, у нас состоялся очень искренний, доброжелательный разговор 
на житейские темы. И мне казалось, что я знал этого человека давным-давно, 
столько заинтересованности проявил он к двадцатидвухлетнему старшему сержанту. 
Когда беседа подошла к концу, Благонравов сказал: 

- Извините. Пока вам придется посидеть, подождать, а я должен безотлагательно 
кое-что написать. 

Генерал пододвинул поближе листы бумаги и стал над чем-то сосредоточенно 
работать, изредка бросая взгляд то на меня, то на разложенные на столе детали 
пистолета-пулемета. Потом пригласил к себе, секретаря-машинистку и попросил ее: 


- Постарайтесь сделать это как можно быстрее. 

Пока текст печатался, Анатолий Аркадьевич продолжил прерванный разговор, 
посоветовал мне как можно больше читать, изучать все, что касается 
конструирования оружия, научиться хорошо разбираться и в иностранных образцах. 
Многое я почерпнул из того разговора с Благонравовым, ставшим гордостью 
советской науки. 

Принесли отпечатанные на машинке материалы. Перечитав тексты, Анатолий 
Аркадьевич расписался на всех экземплярах. Несколько страниц вложил в конверт, 
а две отдал, мне.