Что я мог ответить человеку, первым пришедшему в наше КБ и с которым долгое 
время мы были в одной рабочей связке? Отругать? Так не за что. Даже вынашивая 
свои мысли об уходе из КБ, он продолжал трудиться, как и раньше, с полной 
отдачей, с творческой инициативой. Попробовать удержать? Но что может дать ему 
работа в нашем коллективе для дальнейшего творческого роста, если то, что мы 
делаем, стали называть пещерной техникой? Иногда просто диву даешься 
способности некоторых наших командиров производства приспосабливаться к новым 
веяниям, не разобравшись в сути проблем, не уяснив, во что это может вылиться, 
как может сказаться на деле небрежение к нуждам людей, работу которых с ходу 
причислили к неперспективным. 

- Спасибо за откровенность, Владимир Васильевич. Понимаю, как нелегко ты пришел 
к такому решению. - У меня перехватило горло, говорить было трудно. Не стану 
удерживать. Ты волен в выборе, где трудиться. Единственно, что прошу, не 
уходить, пока не доработаем танковый пулемет. Осталось ведь совсем немного. 

- Конечно, сначала его доработаем. Это дело моей чести. - Чувствовалось, 
Крупину нелегко было справиться с волнением, с переживаниями, связанными с этим 
разговором. - Вы намечали отправить меня в командировку на танковый завод. 
Когда выезжать? 

- Дня через два. - Я был благодарен Владимиру Васильевичу, переменившему 
тональность беседы. - Туда должен приехать конструктор танков Морозов, и надо 
согласовать с ним ряд вопросов, связанных с установкой пулемета. Несколько 
позже и я подъеду на завод. 

Мы попрощались и разошлись по домам. А я долго не мог успокоиться, размышляя о 
будущем нашего КБ, о людях и судьбах, о том, как неосторожно, необдуманно 
высказанные суждения о деле, которому служишь верой а правдой, оказывается, 
определили его в разряд второстепенных. И все бы ничего, руководствуйся наши 
высшие инстанции реалиями жизни, сложившейся международной обстановки. Между 
тем империализм продолжал нагнетать военный психоз, угрожающе бряцал оружием, 
осуществлял агрессии то в одном, то в другом регионе земного шара, раскидывал 
поблизости наших границ сеть военных баз. И надо было быть близоруким на том 
этапе нашей жизни, чтобы не понимать, что гарантией мирного неба над Советской 
страной в комплексе с борьбой за мирное сосуществование двух мировых систем 
должна оставаться боеспособная, хорошо технически оснащенная армия, готовая к 
отражению любой агрессии. В том числе оснащенная и современным автоматическим 
стрелковым оружием. 

Забегая несколько вперед, скажу: вслед за В. В. Крупиным КБ покинули еще 
несколько творчески интересных конструкторов. Но, несмотря на потери, 
конструкторское бюро сумело сохранить свое лицо, свой костяк. К нам пришли 
другие одаренные специалисты, и мы продолжали разработку новых систем оружия, 
исходя из более высоких, качественных параметров боеготовности армии и флота. 
Изменилось к лучшему и отношение к конструкторам-оружейникам. 

А пока мы продолжали отрабатывать танковый пулемет. Надо сказать, 
танкостроители без большого энтузиазма встретили наше стремление установить на 
машины новое изделие. Система Горюнова СГМТ устраивала их больше: отработаны 
технология производства, сопряженность оружия с пушкой, система питания 
патронами, гильзоулавливатель... Так что мы со своим пулеметом не очень 
пришлись заводчанам ко двору и сразу почувствовали прохладное к себе отношение. 
Впрочем, не только со стороны производственников, но и конструкторов нового 
танка. 

Да еще приехавший в командировку Крупин подлил масла в огонь. Встретившись с 
главным конструктором танка А. А. Морозовым, он попросил его дать команду на 
новую отливку раструба башни. 

- Вы что, рехнулись? - резко оборвал нашего представителя Александр 
Александрович, - Вы понимаете, что значит новая отливка? Это же изменение 
конструкции башни, технологии изготовления, немалые затраты! Ищите другой путь 
установки вашего пулемета. 

- Понимаю, - отступил Крупин. - Нам отливка необходима всего лишь для 
проведения эксперимента. 

- Об экспериментах поговорим, когда встречусь с главным конструктором системы. 
Он собирается сюда приехать? 

- Будет здесь завтра, - ответил Крупин. 

Худой, порывистый в движениях, Морозов обычно вел разговор, полуприсев на стол, 
внимательно слушая собеседника. Кабинетик на заводе у него был маленький, в 
деревянном домике. В нем буквально негде было повернуться. Но Александр 
Александрович этим не тяготился. 

Морозов стал для нас одним из первых конструкторов танковой техники, сумевшим