Я немедленно связался с директором завода, доложил обстановку и свое решение 
вылететь в Самарканд (именно там проходили испытания). Белобородов сразу понял, 
что дело нешуточное, спросил, чем необходимо помочь. От всякой помощи я 
отказался, даже не стал брать с собой слесаря с калибрами. Уяснив по телеграмме,
 что произошло, понял: недостаток можно устранить на месте. Главное - успеть 
вовремя. 

Это сейчас, на современных авиалайнерах, можно добраться до любого уголка 
страны за несколько часов, а в конце 50 - начале 60-х (испытания проходили в 
июле - августе 1960 года) не так-то просто было попасть с Урала в Узбекистан 
самолетом. Пришлось делать несколько пересадок. Поспел я в Самарканд как раз в 
последний рабочий день недели. 

Взволнованный Крупин не находил себе места. 

- Что будем делать? Стволы при стрельбы "горячими" патронами "пригорают" так, 
что приходится выбивать их молотком. Наши конкуренты ходят и руки потирают. Они 
считают, что недостаток неустраним. 

- Первое, что сейчас необходимо, так это спокойствие, - останавливаю Владимира 
Васильевича и спрашиваю его: - У тебя есть небольшой чемодан? 

- При чем тут чемодан? - недоуменно посмотрел на меня Крупин. 

- Так, есть или нет? 

- Найду, конечно, если требуется. Но зачем он нужен ? 

- Найди, пожалуйста, уложи в него стволы, и будем действовать дальше. Сейчас 15.
30. Нам надо успеть до конца рабочего дня попасть в гальванический цех 
какого-нибудь завода или в мастерские, где есть гальваника. Повезем стволы туда 
и будем хромировать посадочные места. Это единственный выход, чтобы быстро и 
без потерь устранить недостаток. 

- Но нам же стволы не выдадут, - развел руками Крупин. 

- Сейчас пойду к председателю комиссии и попрошу выдать на сутки стволы для 
доработки. Думаю, что возражений не встречу. А ты ищи завод, мастерские, базу, 
что угодно, где мы будем хромировать. 

Председатель комиссии дал "добро" на. приостановку испытаний еще на сутки, тем 
более что в эти сутки входил и выходной день. Мне выделили машину, и вместе с 
представителем комиссии инженер-подполковником А. А. Малимоном мы выехали на 
одну из военных баз, где Крупин нашел гальванический цех. Я вез с собой чемодан 
со стволами. 

Прибыли туда под конец рабочего дня. Начальник базы, выслушав нашу просьбу, 
покачал головой: мол, ничего сейчас сделать невозможно, все рабочие уже 
расходятся по домам. Но мы уже знали, что вездесущий Крупин задержал нужного 
нам специалиста-гальваника. Требовалось только получить принципиальное согласие 
руководителя на производство работ, которые могли затянуться, по нашим расчетам,
 далеко за. полночь. 

Объяснив начальнику базы ситуацию, в которую мы попали, я сказал, что в цехе 
гальваники есть человек, согласившийся нам помочь и еще не ушедший домой. 

- Раз не ушел и сам не против поработать, я не возражаю. 

Действительно, работать нам пришлось до утра. Не было опыта хромирования именно 
посадочного места. То лишнее наплавляли, то мало оказывалось. Когда 
отхромировали наконец по требуемым размерам, можно было надеяться, что 
"пригорание" больше не повторится. 

Положили стволы в чемодан, из которого, оказывается, Крупин вытряхнул в 
гостинице свои личные вещи, и отнесли его в машину. Гудел, словно встревоженный 
улей, восточный базар рядом с мечетью Биби-ханум, возведенной когда-то Тимуром 
в честь своей красавицы жены. Я тронул за плечо Малимона: 

- Александр Андреевич, я думаю, не грех после ночных трудов и арбузом 
полакомиться, и знаменитой пахучей мирзачульской дыни попробовать. Не 
возражаешь? 

- Предложение принимается, - весело сказал сидевший на переднем сиденье Малимон,
 тряхнув своей густой шевелюрой. 

Мы пройтись вдоль аппетитных рядов, заполненных восточными дарами природы. 
Гранаты и алыча, персики и айва, круглые мячики сливы "кок-султан" и ароматные, 
тающие во рту груши, грецкие орехи и розовые, величиной с небольшой арбуз, 
"юсуповские" помидоры... Все это богатство предлагалось на выбор, громко