охода, довольный 
настойчивостью и умением хваткого офицера, с удовлетворением сказал:

— Ну вот, капитан-лейтенант, в вас никто не ошибся — ни те, кто рекомендовал, 
ни я, когда брал в поход. Готовься, Федор Федорович, корабль в Ливорно принять.

И, видя радостное выражение на лице Ушакова, разъяснил:

— Я же говорил, что там у нас еще с Архипелагской экспедиции фрегат «Святой 
Павел». Готовься принять его у Паниоти. Да скажи мне, что для этого фрегата 
нужно, ибо я отсель скоро имею в поход отправиться.

...Так и принял он в сентябре 1776-го под свое начало первый свой в 
Средиземноморье фрегат.


* * *

Ливорно для Ушакова, считай, родным городом стал. Здесь после дальних переходов 
в Мессину, на острова Архипелагские, в Гибралтар и на Мальорку, экипаж отдыхал. 
Ему отдыхать не нужно было. Все больше его тело в морском походе как-то 
распрямлялось, наливалось упругостью, здоровьем, дышалось ему на палубе 
свободнее, в голове было ясно и спокойно. Хорошо думалось, далеко виделось 
Ушакову. Он не ощущал себя песчинкой в этой пучине морской, нет, наоборот, он 
все больше и больше чувствовал море, учился повелевать в стихии, быть 
неподвластным ее разгулу. «Святой Павел» — это уже не плоскодонные тихоходы 
«Курьер» и «Модон». Пушки опоясывали корабль, скорость была отменной, так что 
никакой пират не спасется. Правда, половина пушек была спрятана, дабы не 
возбуждать ни французов, ни неаполитанцев, ни венецианцев, а тем паче турок. 
Пьемонтские и другие негоцианты сразу почувствовали безопасность от перевозки 
грузов русскими кораблями. Берберийским, то бишь варварийским[6 - Алжирским и 
тунисским.], пиратам они были не по зубам.

Жадно всматривался в портовую жизнь Ушаков, приглядывался к иноземным кораблям, 
порядки на них изучал. Приглашал в гости к себе капитанов с оказавшихся рядом 
судов. Сам показывал все достойное на корабле и их расспрашивал. Расспрашивал 
обо всем, рассматривал приборы, интересовался лоциями, картами, сведениями о 
мелях, рифах, песчаных косах, преграждающих путь.

— Ты, Федор, как будто век ходить по Средиземному собираешься, все тебе надо, — 
ворчал Астафий Одинцов, его сотоварищ, капитан «Григория», когда Ушаков 
пригласил его вместе с ним съездить на стоящий на рейде французский корабль.

— Послушай, Астафий. Мы с капитаном сего судна на бирже спорили о приборах 
морских. Я не все понял, он меня и пригласил на корабль посмотреть. Он ведь 
тоже себя за купца выдает, а я в подзорную трубу видел, что у него порты 
заколочены. Но не в том дело. Просто мужик хороший. Не таится, как другие. А ты 
во французском силен, поможешь, да и самому ведь надобно знать.

— Ну поедем, — согласился Одинцов. — Но, право, нам ухо надо держать востро. 
Ведь во французские и гишпанские гавани заходить было не велено.

— Дак то в гавани, а мы тут в гости.

Капитан Виктор де Шаплет оказался любезным хозяином, открыл несколько бутылок 
вина, был польщен визитом двух русских командиров, благодарил за икру, что 
поднес ему Ушаков.

— Господа во Франции с удивлением смотрят на возрождающийся флот ваш. Наше же 
государство потеряло после Семилетней войны всю свою морскую мощь. Война нам 
стоила ста тринадцати кораблей, Канады, Гренады, Доминики, Табаго, части Африки 
и самого богатого полуострова — Индостана. До сих пор мы не придем в себя. Хотя 
французские офицеры своей храбростью показали: если бы ими меньше пренебрегали, 
то они восстановили бы славу французского оружия. Угощайтесь, вино это уважают 
у нас, на юге Франции, хотя моряки, я знаю, любят что-нибудь покрепче.

Де Шаплет открыл шкафчик, достал оттуда пузатую бутылку и заставил попробовать 
гостей «Бешеную Марию». Языки развязались. Он разложил карту и показал на ней 
мель возле Мессины.

— Не приходилось ли вам бывать здесь, капитан, нам предстоит скоро туда 
двигаться. Как обойти ее?

— О, вы зря меня проверяете, капитан, — рассердился Ушаков на нетактичный ход 
офицера. — Эта мель смыта во время бури несколько лет назад, и вы наверняка это 
знаете. Я не враг и не противник вам, а такой же сторож торговцев, как и вы. 
Мне платят за провод судов, и мы этим довольствуемся. А еще мне интересно 
узнать все о ваших морских порядках, дабы применить лучшее у себя.

Де Шаплет захохотал и без тени смущения подмигнул Ушакову.

— Отлично. Отлично, Теодор. Мы подружимся с тобой. Ты