развернувшие бойкую торговлю. Прибыло духовенство благословлять русское оружие 
и предавать анафеме Наполеона. Приехали помещики, чтобы потребовать, если 
удастся, возмещения убытков за разоренные войной имения, и пришли крестьяне за 
оружием для борьбы с врагами родины.

Дворянство кричало о патриотизме, о любви к отечеству, а на деле «гостиные 
наполнялись патриотами – кто высыпал из табакерки французский табак и стал 
нюхать русский; кто отказался от лафита и принялся за русские щи; заговорили о 
Минине и Пожарском, стали проповедовать народную войну, сами, однако, собираясь 
на долгих отправиться в дальние саратовские деревни… Кричали о народном 
ополчении и сдавали в армию людей пожилых, с телесными недостатками, плохого 
поведения».

Эти «патриоты» говорили о жертвах и требовали возместить убытки за вытоптанный 
урожай и за разлетевшихся при пожаре Москвы канареек, за разбитые четыре 
кувшина сливок, за серебряные оклады с икон и пропавшие при бегстве из Москвы 
чулки и шемизетки.

Не это дворянство решало исход битв и не купечество, «сдиравшее за ружье 80 
рублей вместо 15, за саблю – 40 рублей вместо 6». Сам Ростопчин писал, что 
«всяк, бежавший из Москвы купец, беглый поп и малодушный дворянин, почитает 
себя героем». Не они были героями, не они вели народную войну. Только часть 
дворян ходила в героические атаки на Бородинском поле, лучшие из них стали 
декабристами.

Шестнадцатилетним мальчиком будущий декабрист Муравьев скрылся из дому, чтобы 
участвовать в борьбе с французами.

«…Пойти парламентером, чтобы всадить Наполеону в бок кинжал», стремился будущий 
декабрист Лунин. Они пошли с русским народом, поняв «дух народный». На вопрос 
царя, каков «дух народный», декабрист Волконский отвечал:

– Каждый крестьянин – герой, преданный отечеству и вам.

– А дворянство?

– Стыжусь, что принадлежу к нему, было много слов, а на деле ничего…

Не царю был предан русский крестьянин. Устами однодворца Курской губернии, 
осужденного синодом к вырыванию ноздрей, палочным ударам и каторге за слова: 
«Государь проспал Москву и всю Россию», – крестьянин сказал, кому он предан. Он 
был предан своей родине, разоряемой вторгнувшимися завоевателями. За родину он 
поднялся на борьбу с ними, убедившись, что долгожданной свободы не несет и 
Наполеон. Наоборот, он вооруженной силой поддерживает помещиков против крестьян.


Наполеон вел захватническую, грабительскую войну, он не только штыками 
поддерживал крепостнический гнет, но покушался на национальную независимость 
русского народа, нес русскому народу бедствия и разорение.

В. И. Ленин писал, что «…войны великой французской революции начались как 
национальные и были таковыми. Эти войны были революционны: защита великой 
революции против коалиции контрреволюционных монархий. А когда Наполеон создал 
французскую империю с порабощением целого ряда давно сложившихся, крупных, 
жизнеспособных, национальных государств Европы, тогда из национальных 
французских войн получились империалистические, породившие в свою очередь 
национально-освободительные войны против империализма Наполеона».[9 - В. И. 
Ленин, Полн. собр. соч., т. 30, стр. 5–6.]

Вот на эту национально-освободительную Отечественную войну и поднялся русский 
народ, мужественно и беззаветно защищая свое отечество, добровольно пополняя 
армию новыми тысячами рекрутов, вливавшихся в героические кутузовские полки. Из 
далеких донских степей в Тарутино пришли 26 казачьих полков, шли все новые и 
новые рекрутские пополнения.

Кутузова часто можно было видеть окруженным тысячной толпой крестьян, с 
которыми он вел беседы, указывал, как вести партизанскую борьбу.

В те дни Крылов написал свою басню «Волк на псарне». Знаменитый баснописец 
волком изобразил Наполеона, а ловчим – Кутузова.

Однажды перед собравшимися крестьянами Кутузов прочел эту басню и, читая 
последние слова: «Ты сер, а я, приятель, сед…», снял фуражку, открывая свои 
седины. Могучее «ура» прокатилось эхом над тарутинским полем. Каждый понял, 
какого волка зовет их травить старый, испытанный ловчий, и партизанские отряды 
кутузовской армии не давали покоя французам. Располагавшиеся в деревнях 
резервные партии просыпались в подожженных домах и, выбегая, гибли под ударами 
партизан. Крупные части наталкивались на разобранные мосты и заваленные дороги, 
конвой почти никогда не спасал обозы от захвата. Огромную роль в партизанской 
борьбе играли отряды Давыдова, Фигнера, Сеславина, Дорохова, Кудашева и другие,