Татаров. Кажется, 28.
     Чернов. Мы справлялись. Ни в № 28, ни вообще в Hotel des Voyageurs 
Плевинского нет.
     Татаров. Я ошибся. Я живу в Hotel d'Angleterre.
     Чернов. Под фамилией Плевинского?
     Татаров. Я не записался еще.
     Чернов. Номер комнаты?
     Татаров. Не помню.
     Чернов. Мы справлялись и в Hotel d'Angleterre. Вас там нет.
     Татаров. Я не помню названия гостиницы. Быть может, это и не Hotel 
d'Angleterre.
     Чернов. Вспомните.
     Татаров. Не помню.
     Чернов. На какой улице эта гостиница?
     Татаров. Не помню.
     Чернов. Хорошо. Запишем в протокол: не помнит ни названия гостиницы, ни 
улицы, ни номера комнаты, и фамилии еще не имеет.
     После недолгого молчания Татаров говорит:
     — Я вам солгал.
     Чернов. Почему?
     Татаров. Мы не дети. Я живу с женщиной. Скрывая свой адрес, я защищаю ее 
честь. Впрочем, хотите — я назову вам ее.
     Чернов. Нет.
     Татаров волнуется. Ответы его становятся еще страннее.
     Чернов. Скажите, чем обеспечено ваше издание в отношении цензуры?
     Татаров. Мне обещал покровительство один из людей, имеющих власть.
     Чернов. Кто именно?
     Татаров. Один князь.
     Чернов. Какой князь?
     Татаров. Князь.
     Чернов. Мы просим сообщить нам его фамилию.
     Татаров. Зачем? Я сказал князь. Этого довольно.
     Чернов. По постановлению центрального комитета мы предлагаем вам сказать 
его фамилию.
     Татаров. Ну, хорошо, это граф…
     Чернов. Граф?
     Татаров. Это неважно, граф или князь. Да и вообще зачем фамилия?
     Чернов. Центральный комитет приказывает вам.
     Татаров. Граф Кутайсов.
     Чернов. Отец или сын?
     Татаров. Сын.
     Чернов. Вы знакомы с сыном Кутайсова?
     Татаров. Да.
     Чернов. Где вы с ним познакомились?
     Татаров. У его отца.
     Чернов. В Иркутске или Петербурге?
     Татаров. В Петербурге.
     Чернов. Вы бывали у Кутайсова в Петербурге?
     Татаров. Да.
     Чернов. Что же вы там делали?
     Татаров. Я знаком с ним еще по Иркутску. В Иркутске мне не раз приходилось 
просить его за товарищей.
     Чернов. Да, но зачем вы возобновили знакомство в Петербурге?
     Татаров молчит.
     Чернов. Вы бывали в доме Кутайсова и не сообщили об этом центральному 
комитету. Знаете, что партия одно время готовила на него покушение?
     Татаров молчит.
     Чернов. Что же, сын Кутайсова сочувствует революции, если обещал вам 
помощь?
     Татаров молчит.
     Чернов. Я вам должен сказать, что вы нам солгали, не только скрывая свой 
адрес. Чарнолусский не давал вам ни копейки денег и не обещал. Фамилию Цитрона 
вы услышали в первый раз три дня тому назад от Минора и в сношениях с ним 
поэтому быть не могли.
     Татаров. Нет, Чарнолусский дал мне 15 тысяч.
     Чернов. Не спорьте. Доказано, что вы денег от него не получали.
     Татаров. Это недоразумение. Я получил.
     Чернов. Один из членов центрального комитета был у Чарнолусского в 
Петербурге. Вы денег не получили.
     После долгого колебания Татаров говорит:
     — Я вам солгал. Деньги мне дал мой отец.
     Чернов. Сколько?
     Татаров. Десять тысяч.
     Чернов. Разве ваш отец так богат?
     Татаров. Он занял для меня под вексель.
     Чернов. Вы можете это доказать?
     Татаров. Я представлю удостоверение от моего отца.
     Чернов. Почему вы прямо не сказали, что деньги вам дал отец? Мы бы 
удовлетворились этим ответом.
     Татаров. Мой отец не сочувствует революции. Я не хотел здесь упоминать его