самолетчиков (похожие цифры были и по другим областям техники), и встал вопрос: 

куда их девать? В условиях 38-39 годов никаких счётных машин не существовало, 
чертежи размножались копировкой, следовательно, на каждого инженера приходилось 

до 10 подсобных - техников, деталировщиков, копировщиков и т. д. Другими 
словами, нужно было помещение, в котором можно разместить 1500-2000 человек.

Единственным конструкторским бюро подобного масштаба в Москве было бюро завода 
156 на ул. Радио. Лишённое своих арестованных руководителей, оно влачило жалкое 

существование. Чтобы создать хотя бы иллюзию опытного самолётостроения, бывший 
в 
то время наркомом Каганович №3 (вскоре настал и его черёд, и после неприятного 
разговора с Молотовым, который не оставлял сомнений в том, что Каганович №1 
принёс его в жертву, он попросился в уборную и там застрелился) перевёл туда 
группу второстепенных главных конструкторов - Беляева, Шевченко, Гудкова, 
Горбунова и др. Возможно, они и были способными людьми, но, к сожалению, ничего 

путного не создали. Оно и естественно, - в тех условиях помимо способностей 
нужно было иметь дьявольскую пробивную силу, чтобы проникнуть в верха и 
завоевать там авторитет. Государственная система предпочитала стабильные 
авторитеты, их было немного, а члены Политбюро и даже сам вождь были неспособны 

их всех запомнить.

Для того, чтобы они, как это искони свойственно русским удельным князьям и 
главным конструкторам, не перегрызлись между собой, Каганович №3 назначил над 
ними директора, эдакого "унтера Пришибеева" - Лейкина. Грызню он, конечно, 
задушил, но хороших самолётов не получалось. Такая ситуация стала набрасывать 
тень на "лучшего друга", автора "Развития марксистского движения в Закавказье" 
и, более того, на самого кормчего и корифея всех наук.

И вот после ряда совещаний между Лубянкой и Уланским пер.[22. Уланский переулок 

- место пребывания наркомата авиапромышленности] и с благословения самого вождя 

было принято решение, достойное эпохи "всё для человека, всё во имя человека": 
буквально в два дня на многочисленных московских авиазаводах были изготовлены 
тысячи решёток, и всё восьмиэтажное здание КОСОС превратилось в тюрьму.

Второстепенных "главных конструкторов" кого выгнали, кого потеснили, 200 врагов 

народа перевезли на ул. Радио, подчинили им 1000 вольнонаёмных конструкторов, 
разыскали Кутепова, и ЦКБ-29 НКВД приступило к творческой деятельности.

Как известно, в то мудрое, великое и незабываемое время для творчества 
требовалось крепкое здание, надёжная охрана, прочные решётки и приличные 
"харчи"!

Ко времени приезда новеньких все эти мелкие вопросы были решены и гомерическое 
предприятие последовательно социалистического типа работало на полный ход.

Прошли три дня сублимирования и нас, новичков, по-одному вызвали к Кутепову, 
который занял кабинет А. Н. Туполева. Впервые со дня приезда спускаемся мы по 
парадной мраморной лестнице с шестого этажа, где наши спальни, на третий, где 
кабинеты руководства. Ох уж эти парадные лестницы! Как вы были недальновидны, 
гражданин Кутепов, читали одни циркуляры НКВД и думали, что они и есть "Книга 
Бытия". А прочти вы "Закон Паркинсона", и вам стало бы ясно, что скоро вышибут 
вас вон и придётся вам коротать свои дни в роли коменданта или завхоза в Химках 

у Гришина, главного конструктора ракет ПВО, не особенно разборчивого в выборе 
своих помощников!

"Всё течёт, всё изменяется" - сказал философ. "Только парадные лестницы 
неизменны", - забыл добавить он.

Вы ушли, а по той же лестнице к маститому А. Н. Туполеву, окружённые 
третируемыми вами когда-то заключёнными, поднимаются иностранные делегации, 
чтобы посмотреть творения его свободного ума. Правда, их сопровождают молодые 
люди с оттопыренными задними карманами и холодными глазами, вежливые и даже 
подобострастные. Неужели же кто-нибудь из них через некоторое время займёт ваше 

место? Неужели?

Шеф беседовал с нами, давая понять разделявшую обе стороны бездну. Было 
приказано: "Переодеть во что-нибудь приличное, - он даже поморщился от внешнего 

вида специалистов, - постричь, побрить, определить на работу в такое-то КБ, 
выдать "факсимиле", - с ударением на "е" сказал он. "Подробные инструкции