конструкторского бюро (находящегося по сей день в здании бывшей тюремной 
шараги) 
в обход сковывающих инструкций и "вертикальных" (управляющих) связей. Так что 
метод сопротивления управлению всегда был основным способом прогресса нашей 
науки и техники. Это относится и к прикладным, и к фундаментальным 
исследованиям.

Так вот, наука, как прикладная, так и фундаментальная, должна защищать себя от 
попыток управлять собою. Но делать это они могут разными средствами, в чем и 
проявляется существенное различие фундаментальных и прикладных наук, несмотря 
на 
все попытки авторов доказать, что науки не делятся на два вида. Разница состоит 

в том, что прикладная наука может выйти со своими результатами на рынок и 
обрести экономическую независимость, а продукты деятельности фундаментальной 
науки товаром не являются в принципе. Можно представить себе кооперативы 
программистов и сопроматчиков, исследователей процессов коррозии и 
селекционеров 
пшеницы, но невозможен кооператив алгебраистов или создателей космологических 
теорий, исследователей генетического кода или китайской средневековой поэзии...

Авторы рассматривают всего три возможных отличия фундаментальных и прикладных 
наук. По принципу важности целей эти виды наук не отличаются. А. Н. Крылов прав,
 
считая исследования по кораблестроению более важными, чем исследования по 
паразитам. По крайней мере на сегодняшний день это может быть и так, хотя с 
помощью изучения этих паразитов завтра, возможно, будут открыты средства борьбы 

с энцефалитными клещами и прочей опасной для человека дрянью. Но эти 
исследования и получат тогда прикладной статус. Ясно также, что деление наук в 
зависимости от ведомственной принадлежности есть полная бессмыслица.

Но вот различение наук по подходу к исследованиям вполне осмысленно. Авторы 
напрасно называют цитируемый ими критерий Капицы слабым. Но ещё точнее 
различает 
фундаментальные и прикладные науки критерий предсказуемости и гарантируемости 
результата. В прикладных исследованиях обычно заранее видно, может ли быть 
данная задача решена в обозримое время при данном состоянии пауки. 
Фундаментальная наука не интересуется ситуациями, где результат с гарантией 
может быть достигнут при определенной квалификации исследователей. На 
экономическом языке это различие означает, что для прикладного исследования 
существуют общественно необходимые трудозатраты для получения результата, а для 

фундаментального это понятие не имеет смысла. В первом случае результат 
исследования имеет стоимость (является товаром), а во втором таковой не имеет. 
В 
этом заключается объяснение того, почему в одном случае кооператив ученых можно 

помыслить, а во втором - нет. Это, конечно, маленькая разница, но она 
напоминает 
анекдот о том, как на банкете сидящая рядом с Бернардом Шоу суфражистка заявила,
 
что между мужчиной и женщиной разница весьма мала. В ответ на такое заявление 
Шоу предложил тост за эту маленькую разницу.

Тому же А. Н. Крылову принадлежит великолепное определение различия 
фундаментальной и прикладной науки. Когда Митрофанушку спросили, про дверь, 
существительное это или прилагательное, то он ответил: "А котора дверь? Та, что 

в сарае сама по себе существует, стало быть существительна. А та, что здесь в 
комнате, та прилагательна, она к своему месту приложена". Так вот, прикладная 
наука производит двери для определенных мест - тех, где в них нуждаются. На 
этом 
она может заработать себе на жизнь. А фундаментальная наука заготавливает двери,
 
чтобы их складывать в сарай накапливаемых знаний о мире. Этим прокормиться 
нельзя, но это необходимо, чтобы наука вообще могла существовать.

Прикладная "дверь" осознает себя как предназначенная для определенного места, а 

существительная уверена в своей самоценности. Вот эта разница в рефлексии, в 
осознании своей роли чрезвычайно важна. При этом настоящая прикладная наука 
нуждается в присутствии где-то рядом науки фундаментальной, создающей 
необходимые духовные витамины, а не только запас "дверей в сарае", которые 
когда-нибудь понадобится вставить в подходящий проем. Поэтому-то в самых что ни 

на есть прикладных институтах содержат маленькие группы для теоретических 
исследований. Это повышает научный тонус всего учреждения. А в Туполевской 
шараге находился академик Некрасов, который просто писал свой курс 
теоретической