Настроение начало медленно улучшаться. Это были объективные свидетельства.

Ночью где-то около Свердловска мы оказались соседями с эшелоном наших вольняг. 
Они тоже в теплушках, вся разница в стерегущем нас конвое. Стоя рядом, мы 
переговаривались, пока один из эшелонов не тронулся. Они с семьями, но куда 
едут 
- не знают, о положении на фронте они тоже не ведают ничего. Не правда ли - 
"странная война"? Правительство, забыв недавние "шапкозакидательские" 
декларации, забыло и о том, что 150 000 000 его подданных все же желают знать, 
что происходит. Вот так, изредка встречаясь на полустанках, мчатся два потока 
граждан, один, одетый в зеленое обмундирование, - на запад, другой, 
полураздетый, - на восток, и оба, как бедные дети из Мурманска, не знают и не 
понимают ничего!

За Уралом пошли степи, жара становится труднопереносимой, заболел Г. С. 
Френкель, на остановке колотим в дверь и требуем врача. На следующей остановке 
распахивается дверь и в вагоне появляется наш бутырский лекарь. По инструкции в 

вагон с заключенными он один входить не может, и часовой подсаживает за ним 
попку, тоже из наших. Но паровоз свистит, охранник захлопывает дверь, и оба 
остаются в вагоне. Жорж лежит на верхних нарах, поднимая туда лекаря, я успеваю 

шепнуть ему: "Георгий Семенович, выведайте, куда?" Фельдшер выслушивает, 
достает 
из сумки лекарства, встревоженный попка сидит внизу среди нас.

Когда они вылезли, мы набросились на Г. С. Френкеля - ну что? Похожий на 
Мефистофеля, бледный, с черной прядью волос, прилипшей ко лбу, завернутый в 
простыню, он выпростал руку, поднял палец к крыше и молвил: "Не надо оваций! В 
Омск! А больше этот кретин ничего, вы понимаете, ничего не знает!"

В Омск, так в Омск - тоже неплохо, но тут мы вспомнили: ведь в Омске ни одного 
авиазавода нет, и тут же решили - врал, подлец!

Через 10 дней, прогрохотав по мосту через Иртыш, мы остановились на станции 
Омск. К вечеру прибыли машины, они оказались грузовиками. Здесь провинциальные 
нравы, нас сажают на пол, по углам попки - ив путь. Озираемся с любопытством: 
провинциальный одноэтажный город, окна освещены, затемнения нет. Дороги ужасные,
 
машины подскакивают нещадно. Зады наши отбиты как следует. Покрутив по улицам, 
подъезжаем к двухэтажному деревянному дому, похожему на школу, въезжаем во двор.
 
Прибыли. Оглядываемся - вокруг обычный забор, в углу - общая уборная человек на 

пять, около дома - рукомойник на 10 сосков. Решеток на окнах нет. Попки 
отсчитывают по десять голов, разводят по комнатам. Их несколько, в каждой почти 

вплотную друг к дружке стоят десять солдатских коек, в углу - тумбочка, под 
потолком - тусклая лампочка. Двери в коридор, который пронизывает здание 
насквозь: в его средней части лестница. Дверь, выходящая на улицу, забита, 
единственный выход - во двор. Так вот она, наша новая шарага, - это вам не 
Москва.

Идем в разведку по соседним комнатам. Выясняется, что в этом доме размещены все,
 
работающие над 103-В и оставшиеся неосвобожденными петляковцы. Остальных увезли 

куда-то в другое место. Спросить не у кого. Балашова с Крючковым нет, а попки 
молчат. Они задурены до такой степени, что на вопрос - это что, Омск? - один 
ответил: не знаю.

Мы голодны и просим ужин. Старший попка извиняется - не приготовлен, просим 
ложиться спать. Делать нечего, утро вечера мудренее, и мы ложимся. В окно 
слышно, как у соседей в доме играют григовского Пер Гюнта, под него мы и 
засыпаем.

Утром, грязные, обросшие, начинаем обживаться. Умывальник и уборная во дворе, 
дежурный попка сидит на лестнице у двери, второй - у калитки забора. Часам к 
10-
ти зовут в столовую. Теснота адская, но все же кормят, - правда, кашей, чаем и 
серым хлебом. От безделья слоняемся по двору, из соседнего дома на нас с 
любопытством пялят глаза. Неугомонные ребятишки подтягиваются на руках, и их 
любопытные мордашки появляются над забором то тут, то там. Бедный попка не 
знает, гонять их или нет. Да, видимо, весь московский рокамболь с бдительной 
охраной государственных преступников придется упростить.

К 12-ти прибывают Балашов с Крючковым, нас собирают в столовую и мы получаем 
информацию. Итак: "Вы в Омске. Здесь мы будем работать и строить серию 103-В. 
Подробности узнаете завтра, а сегодня запланирована баня. Кормить вас будут 
пока