попкой. Один из несущих явно слабеет, тогда из встречной партии кто-то 
становится на подмогу. В одну сторону идут трое, в другую - пятеро, и ничего. 
Как тут не вспомнить, что производство 100, 102, и 103 несколько месяцев 
тормозилось только потому, что тягач "расписывался за арестованного" и "не мог 
уследить за двумя".

В ночь с 21 на 22 июля на Москву был совершен первый налет. Мы мирно спали в 
своих опочивальнях, когда завыли сирены и встревоженные попки, ворвавшись к нам,
 
завопили: "Тревога, одевайтесь, в бомбоубежище!" Поднялось неописуемое 
столпотворение: полуодетые, с бессмысленно схваченными ненужными вещами, зэки 
ринулись по лестнице во двор. Топот ног, крики попок, потерявших своих 
подопечных, египетская тьма, растерянность. Кое-как собрались в своей могиле-
убежище, потолок которого не то что бомба, ведро с водой пробьет.

Минут через пятнадцать после того, как все собрались, пришел АНТ полуодетый и 
босой на одну ногу: "Не нашел одного башмака, какая-то сволочь в панике 
схватила". Он был крайне раздражен бессмысленностью запихивания нас в погреб и 
унизительностью своего внешнего вида. Попка, который привел его, являл собой 
квинтэссенцию страха, видимо, на лестнице и во дворе ему здорово досталось от 
арестанта. Надо сказать, что охранники, а впрочем и "руководство" ЦКБ, 
побаивались его здорово. Наверное, это объяснялось разницей в интеллектах: с 
одной стороны незаурядный талант, с другой - ничтожество. Играло роль и 
третирование. Когда, облазив в сборочном цеху весь самолет и не найдя своего 
тягача, он к удовольствию всех рабочих и вольных конструкторов зычным голосом 
кричал: "Эй, который тут мой, давай сюда побыстрее, я пошел в ОКБ, иди за мной 
и 
не теряйся, мне тебя искать несподручно", - это производило впечатление.

В конце июля Андрей Николаевич исчез. В последний раз его видели после обеда в 
кабинете Кутепова. К ужину он не пришел, ночью его койка оставалась свободной. 
Опять волнение и разговоры. К чести своих коллег нужно сказать, что причин для 
волнений было за последние месяцы больше, чем достаточно. В 10 часов следующего 

дня единственный "вольный зэк", как мы окрестили Н. И. Базенкова, 
освобожденного 
с группой Петлякова, сказал, что А. Н. Туполева освободили, что он дома с 
семьей 
и что, видимо, пару дней он на заводе не будет. Сложные чувства обуревали зэков.
 
Все они были безумно рады, что старика освободили, и у всех у них возник 
вопрос: 
это хорошо, а что будет с нами?

Обстановка в нашем подразделении ЦКБ-29 характеризовалась к моменту 
освобождения 
А. Н. Туполева так: испытания 103-й были закончены, всем было ясно, что это 
выдающийся самолет, однако все понимали, что моторов для него нет. 103-5 
разбился, но опять-таки моторов для него нет. 103-В: чертежи мы закончили, 
детали готовы, самолет собирают, готов он будет через месяц-два. Исходя из 
этого, все основания рассматривать нас, как мавра, который, сделав своё дело, 
может уйти... Весь вопрос - куда идти мавру?

Чертежи самолета готовы, через некоторое время его соберут, затем военные 
летчики его испытают, а энский серийный завод будет строить. Наблюдение над 
серией будут осуществлять "свободные" Туполев и Базенков вкупе с вольными 
конструкторами.

Следовательно: "Финита ля комедиа, нох айн маль", как говорил один из зэков. 
Подобная схема была слишком глупа, если учесть, что нам о том, что происходит 
вокруг, никто не говорил ни слова. Все ждали старика - казалось, только он 
единственный может все расставить по местам, но его нет. За все время нашей 
жизни в шараге это были самые трудные дни.

В обед команда - всем зэкам собраться по спальням. Молча сидят 50 человек на 
койках, головы опущены, глаза потухли. Безразличные, готовые ко всему. Входят 
Балашов, Крючков, три офицера НКВД - никто не обращает на них внимания. Балашов 

информирует: "Граждане, сегодня ночью ЦКБ эвакуируется. На наше КБ выделено три 

вагона. Разбейтесь на группы человек по 18-20. Соберите личные вещи и к 23 
часам 
будьте готовы. Постели и питание будут обеспечены".

Робкий вопрос - куда? - остался без ответа. На другой, мучивший всех, - а 
семьи? - последовало: необходимые указания будут даны. С тупым безразличием все 

разошлись укладываться. Молчаливые, согбенные фигуры зэков пихают внезапно 
ставший абсолютно ненужным скарб в мешки. Наверное, так же собирается человек, 
которому объявили вышку[40. Вышка - высшая мера наказания - расстрел (Очевидно,