При тюрьме была лавочка, где раз в неделю на деньги, передаваемые 
родственниками, можно было приобрести туалетное мыло, одеколон, лезвия для 
бритья, папиросы, конфеты.

Изоляция заключенных от внешнего мира была продумана отлично. И днём и ночью мы 

всегда находились под бдительным оком. Стерегли нас две охраны - внутри 
профессионалы - тюремщики из Бутырок, снаружи - войска НКВД. Первая цепочка 
состояла из постоянно дежурившего на лестничной площадке пятого этажа попки. Он 

не столько окарауливал нас, сколько следил за тем, чтобы в спальни случайно не 
забрел какой-нибудь "вольняга". Второй мощный заслон из трёх вооруженных 
пистолетами попок стоял у единственной двери на 3-ем этаже, соединяющей 
территорию ЦКБ с другими помещениями здания. Кроме того, по всем коридорам ЦКБ, 

изредка заглядывая в комнаты, весь день прохаживались попки, одетые в штатское. 

С 11 вечера и до 8 утра их количество уменьшалось до одного на этаж, но зато 
выставлялись посты в коридорах у каждой спальни. Третья линия охраняла все 
выходы и входы с территории завода, патрулировала внутри двора и вдоль заборов. 

Пообвыкнув и присмотревшись, мы обнаружили и четвертую линию охраны, 
джентльменов в штатском, днём и ночью прогуливавшихся по ул. Радио и по 
набережной р. Яузы под окнами нашего здания.

Для Кропоткина, Савинкова или Камо побег из нашей шараги затруднений бы не 
представлял. Пилок и подкопов было не нужно, лазеек было предостаточно. 
Возникает законный вопрос, почему же не бежали? Приходится сознаться, что даже 
и 
не думали. Когда бежали Кропоткин, Камо или Савинков, их близким ничто не 
угрожало. Более того, всё прогрессивное общество было на их стороне. Мало этого,
 
любой настоящий интеллигентный человек был готов приютить их и помочь сбить 
ищеек со следа. До Великой Октябрьской революции рыцарские чувства и традиции 
ещё жили. В наш век в таких случаях карающий и гуманный меч, прежде всего, 
арестовывал близких до седьмого колена. Чтобы не быть голословным, сошлёмся на 
нашего з/к Н. Его арестовали, когда дочке было три месяца. Когда он упорно не 
соглашался признать вину, следователь посадил жену с девочкой. Теперь Н. водили 

на допрос каждый раз мимо камеры, где сидели матери с грудными, дабы он 
ежедневно слушал их плач.

В век Кропоткиных к их услугам были фальшивые документы, друзья, наконец, вся 
партия, а точнее - все партии, боровшиеся с царём. В наш век - детально 
проработанная система паспортов и круговая порука жильцов дома, улицы, села.

Зная все это, заключенного в ЦКБ было легко купить обещаниями: "Советская 
власть 
гуманная, если вы будете работать честно, вас..." - здесь шли полунамеки на 
освобождение и т. д.

В результате "враги" из ЦКБ-29 больше всего напоминали овец и, конечно, для их 
охраны было вполне достаточно одного пастуха. В действительности нас охраняло 
не 
менее 300 человек. Это нужно было отнюдь не для нас, нет, весь этот "рокамболь" 

предназначался для вольных. Надо же было, чтобы народ уверовал во "врагов".

Вначале заключенных расселяли по спальням по мере поступления. Затем начальство 

разрешило перемещение по принципам консолидации характеров или совместной 
работы. Постепенно в дубовом зале скопились работники КБ-103 Туполева, этажом 
ниже в полутемной комнате сконцентрировались ипохондрически настроенные пожилые 

люди, а в двух смежных - остальные сотрудники В. М. Петлякова, то есть КБ-100 и 

В. М. Мясищева, то есть КБ-102. Хотя нас и водили три раза в месяц в душ, все 
же 
к утру воздух в спальнях напоминал что-то среднее между казармой и 
бесплацкартным вагоном.

Один из новичков, зайдя в спальню КБ-100 и увидев дремавшего Петлякова в 
совершенно рваных носках, был потрясен. Человек, за два года до БОИНГА В17, 
создавший русскую летающую крепость, самолет Пе-8 или АНТ-42, и рваные носки? В 

1936 году, то есть за 4 года до войны, Пе-8 имел: V-430 км; Н - 12000 м; радиус 

2500 км с тремя тоннами бомб. Как это бывает и у людей, Пе-8 был неудачником. 
Сперва его запустили в серию на недостроенном заводе в Казани, затем выяснилось,