когда Муссолини пришел к власти - эмигрировал в отечество трудящихся. Тут его 
быстро разоблачили и за передачу итальянской разведке государственной тайны 
(sic!) дали 25 лет тюрьмы. Талантливый инженер-конструктор, он создал в СССР 
несколько самолетов. Несомненно, он сделал бы и больше, если бы не склонность к 

оригинальным решениям, казавшимся чинушам из госаппарата фантастическими (См. 
книгу В. В. Шаврова "История конструкций самолетов в СССР". Москва, 1968 г.).

Плохо владея русским языком, а надо сказать, что в СССР, как и во времена Петра 

I, к иностранцам относились весьма подозрительно, он пробился через все рогатки 

бюрократического аппарата и был назначен главным конструктором завода No 81 им. 

Гольцмана. Гольцман был старым большевиком и членом коллегии Авиапрома. Погиб 
он 
в авиационной катастрофе, когда вместе с П. И. Барановым летел в Крым. Его с 
почётом похоронили у Кремлевской стены. Затем на процессах кто-то вовлёк 
покойника в организацию. С чисто восточной изысканностью Сталин приказал вырыть 

его останки, сжечь, а пепел рассеять. Завод переименовали из ЗИГ в ЗИВ, т. е. 
им. Водопьянова. Нечто подобное произошло и с Бартини. Его посадили, а 
созданный 
им двухмоторный бомбардировщик переименовали по фамилии его зама инженера 
Ермолаева в ЕР-2. Понять Роберт ничего не мог, особенно его поражало, что он 
продал что-то Муссолини. Волнуясь, он переходил на итальянский и начинал быстро 

говорить на нём. Всё время слышалось слово вроде inconcepibile (непостижимо).

Карлуша Сциллард, говорили, какой-то дальний родственник Лео Сцилларда, который 

вместе с Теллером составил текст того самого письма Рузвельту, которое подписал 

Эйнштейн. Они боялись, что Гитлер, используя работы Ферми и Лизы Мейтнер, 
заставит Гейзенберга, Гана, Вейцзекера и Бете создать атомное оружие раньше США.
 
Оба родственника не хотели жить в тирании, оба обрели свободу, один западного, 
другой восточного образца.

Обычно скромный и застенчивый Карлуша усидчиво корпел над аэродинамическими 
расчётами, - ведь чистой физикой мы не занимались. Когда кто-либо подходил к 
его 
маленькому столику, стоявшему в углу расчетной бригады, он неизменно вставал и 
охотно, с улыбкой отвечал на вопросы. Так шло неделю, месяц, как вдруг на него 
нападала хандра, приступ отчаяния с чисто мадьярским бешенством. В черной 
косоворотке, таких же брюках и в огромных арестантских ботинках, зажав лицо 
руками, безостановочно ходил он по коридору, а когда звенел звонок, бежал в 
спальню и, не раздеваясь, бросался на кровать. Наутро это проходило, и с 
виноватой улыбкой он погружался в логарифмы. Причину Карлушиных вспышек мы 
узнали позднее: на воле осталась жена с двумя маленькими детьми. Венгерка, не 
знавшая русского языка, неприспособленная к нашей действительности, она, по 
мнению Карла, должна была погибнуть.

То, что творилось, Карлуша понять не мог, был уверен, что Сталин договорился с 
Гитлером, что в стране фашизм и что всех нас хлопнут.

Весной 1944 года он, Крутков и Румер исчезли. В 1950 году все разъяснилось: их 
отвезли в атомную шарагу около Сухуми. Когда бомбу благополучно взорвали около 
Семипалатинска, их освободили. Два Сцилларда, идя довольно замысловатыми путями,
 
пришли к одной и той же проблеме. Воистину, "пути Твои неисповедимы, о 
Господи!"

Остается сказать, что семью Карла поддержали: маленького Мишу взяла к себе жена 

проф. Бонина, его сестру - родственники другого заключенного, а жене помогали 
наши семьи. Последнее и самое радостное - переносчиками информации были наши 
вольнонаёмные сотрудники, фамилии которых мы пока не откроем. Уж не знаю, чему 
мы больше радовались (хотя это звучит достаточно цинично) - тому, что разыскали 

его близких, или тому, что легко и незаметно обманули жандармов. По слухам, 
сперва Ракоши, а затем Кадар вознесли Карлушу на пьедестал, и он теперь 
академик. Обрел ли ты душевный покой, наш милый Карлуша?

Термен, автор Терменвокса и прочих электромузыкальных кунштюков. Неуёмная наша 
пресса раззвонила о нём на весь мир!

Был продемонстрирован Сталину и обласкан этим авторитетом в своё время 
запретившим "Катерину Измайлову" и 8-ю симфонию Шостаковича. Послали на