победе и славе».



 * * *  

 8-я армия стала на перевалах, два корпуса пододвинуты на северо-запад в помощь 
3-й армии, и снова наша армия растянулась тонкой завесой на 250 километров. 
Австрийцы, имея 6 корпусов и усиленные германским корпусом и частями, 
переорошенными с сербского фронта, перешли опять в наступление в направлении на 
Перемышль. На одном участке им удалось прорваться, и фронт здесь подался 
глубоко назад. Неудача эта вызвала какую-то временную депрессию в настроении 
обычно энергичного и решительного ген. Брусилова, который отдал всей армии 
приказ отступать.
 7 дней мы отступали, не понимая, в чем дело, так как нажим противника на нас 
не был силен, а частные переходы в контратаку, по собственной инициативе 
отдельных частей, в том числе и моей бригады, неизменно сопровождались успехом 
— взятием пленных и трофеев.
 10 декабря мы наконец остановились. Брусилов, видимо, овладел собой и решил 
перейти в контрнаступление, поддержанное 3-й армией. Австро-германцы стали 
быстро отходить, и к концу года армии Юго-Западного фронта вновь заняли линию 
Карпат.

 1915 год. На фронтах войны

 Несогласие на верхах русского командования по поводу направления главного 
удара продолжалось. Ставка оставалась при прежнем благоразумном решении — 
удержания Карпат и наступления на Берлин. Ген. Иванов, при энергичной поддержке 
Брусилова и несочувствии своего начальника штаба, ген. Алексеева, не оказавшего,
 однако, достаточно решительного противодействия, настаивал на сосредоточии 
главных сил и средств для форсирования Карпат и наступления на Будапешт. И в то 
время, как Ставка стремилась сдвинуть корпуса Юго-Западного фронта на 
Краковское направление, ген. Иванов, в пределах, предоставленных 
главнокомандующим фронтами прав, перебрасывал свои корпуса с левого берега 
Вислы на юго-восток и довел 8-ю армию, на которую возлагалась главная роль, до 
состава 6-ти корпусов.
 Германское главное командование продолжало перебрасывать войска с 
англо-французского фронта на наш[ 80 ], в свою очередь намечало три удара: 
германскими силами — на Наревский фронт и Гродно и австро-германскими — от 
Кракова на все еще державшийся Перемышль и с Карпат на Львов.
 В конце января 8-я армия Брусилова перешла в наступление, имея главное 
направление на Гуменное. Но довольно длительная подготовка наша не укрылась от 
австрийцев, и они, собрав к угрожаемому фронту все свободные силы, встретили 
нас контрнаступлением, особенно сильным со стороны Мезоляборча — Турка, откуда 
шла армия Линзингена. На левом нашем крыле, в Буковине, наш слабый заслон, 
атакованный 13?австрийскими дивизиями, был отброшен к Днестру и Пруту, и туда 
пришлось перебросить 9-ю армию ген. Лечицкого с левого берега Вислы. Февраль, 
март, апрель в предгорьях Карпат происходили тяжелые кровопролитные битвы с 
переменным успехом. В конце концов, австро-германцы были отброшены и цели своей 
— деблокады Перемышля — не достигли. Мы вновь овладели главными Карпатскими 
перевалами, но наши усилия форсировать Карпаты не увенчались успехом.
 22 марта пал Перемышль. В наши руки попали 9 генералов, 2500 офицеров, 120 тыс.
 солдат, 900 орудий, огромное количество всякого оружия и запасов. И 
освободилась осаждавшая армия, (11-я) ген. Щербачева, которая была направлена 
Ивановым также на Карпаты.
 Между тем немцы и на Восточнопрусском фронте стали двигаться вперед. В феврале 
разыгрались бои под Августовом, где обе стороны понесли большие потери, а в 
марте мы, в свою очередь, перешли в наступление с целью отбросить немцев с 
линии Варты и Нарева. Весь март шли бои с переменным успехом, дважды, под 
Праснышем, мы наносили сильные удары противнику, но операция кончилась вничью: 
немцы отошли к границе и на всем Восточнопрусском фронте перешли к обороне.
 К этому времени (26 марта), вследствие болезни ген. Рузского, во главе армий 
Северо-Западного фронта встал ген. Алексеев; начальником штаба ген. Иванова был 
назначен ген. Владимир Драгомиров.
 Ген. Иванову удалось, наконец, переубедить Верховного главнокомандующего вел. 
кн. Николая Николаевича, и 19 марта последним дана была директива — 
Северо-Западному фронту перейти к обороне, а Юго-Западному — наступать через 
Карпаты на Будапешт. Государь одобрил это решение, выразив, что «это именно то, 
что сделал бы я сам»…
 Новая директива хотя и открывала нашему фронту большие возможности, но по 
существу фиксировала только создавшееся уже положение.
 C декабря месяца армии Юго-Западного фронта употребляли нечеловеческие усилия, 
чтобы форсировать Карпаты. В жестокие морозы, в снежные вьюги, о крутые, 
обледенелые скаты гор буквально разбивались наши силы, наш порыв и таяли наши 
ряды. Мобилизация не проявила бережного отношения к кадрам, а учета 
унтер-офицеров запаса, этого нужнейшего остова армии, совсем не вела. Потому в 
начале войны роты выступали в поход, имея 5, 6 офицеров и до 50% унтер-офицеров 
на должностях простых рядовых. Этот драгоценный элемент и погиб в большинстве в 
первых боях. Кадры почти растаяли, и пополнения приходили недоученными и… 
безоружными.
 Собственно, уже в конце 1914 года обнаружился острый недостаток снарядов и 
патронов, но беспечный и невежественный военный министр Сухомлинов умел 
убеждать Государя, Думу и общество, что «все обстоит благополучно». И к весне 
1915 г. окончательно назрел страшный кризис вооружения и особенно боевых 
припасов. Напряжение огневого боя в эту войну достигло небывалых и неожиданных 
размеров, опрокинув все теоретические расчеты и нашей и западноевропейской 
военной науки. Но если промышленность западных стран путем чрезвычайных усилий 
справилась с этой острой задачей, создав огромные арсе