А в это время Ильюшин рядом, на Безымянке, создавал новый завод.

"Это было очень правильное решение, - говорил Сергей Владимирович. - Там, 
вблизи 
Куйбышева, хотели строить электростанцию, а потом все быстро переоборудовали и 
построили завод, который буквально решил исход войны".

"Решил исход войны". Думается, в этих словах нет преувеличения. Ил-2 стал самым 

массовым самолетом Великой Отечественной. Не зря по роли и значению его ставят 
рядом с танком Т-34 и пушкой В.Г. Грабина - тем, что спасло Отечество. К этому 
ряду я бы добавил нашу картошку. А в начале, безусловно, русский народ. Не 
толпа, не быдло, а то, что образует особую форму, - народ, о чем плохо говорить 

нельзя, ибо это понятие мистическое. Именно народ не растерялся, выделил из 
своей среды руководителей и на заводе без крыши стал строить оружие победы. В 
каждую эпоху народ бывает разным...

Бывший директор завода на Безымянке А.А. Белянский вспоминает о своем 
Аэрограде:

"На пустыре, в стороне от железной дороги, точно в сказке, неожиданно быстро 
возник завод-гигант, где рождались штурмовики. Собственно, это даже был не 
завод, а целый авиационный комбинат, город заводов. Он состоял из 
самостоятельных предприятий-заводов: двух самолетостроительных, моторного, 
подшипникового и завода по выпуску брони...

Война торопила всех, а морозы крепчали, масло в станках застывало, лопались 
станины. Люди тогда раздували в самолетных цехах костры, кое-как обогревались и 

вновь с упорством собирали каркасы штурмовиков, продолжали клепать, варить, 
лить, стыковать узлы..."

Уже в декабре 1941 года Аэроград полностью подготовился к выпуску штурмовиков, 
меньше чем за два месяца. В мирных условиях потребовалось бы не менее двух лет.

В октябре 1941-го, когда немцы подошли к столице, Московский завод тоже 
перебазировали за Волгу, и в марте 1942 года первые три Ила ушли с заводского 
двора на фронт...

России никогда ничто легко не доставалось, но люди понимали, что там, на фронте,
 
где шли кровопролитные бои, происходила беспримерная в истории, решающая все 
дуэль оружия, поединок конструкторских умов, и нужно было воплотить в броню 
русский талант. И все в Аэрограде с уважением и надеждой смотрели на Ильюшина - 

в цехах, в конструкторском бюро. Он давал указания, подписывал все чертежи, 
даже 
на каждый отдельный болт, заботился и о том, чтобы самолет не стал более 
тяжелым 
от лишнего веса краски. В нем была высока так называемая весовая культура, и он 

все доводил до технической чистоплотности.

И то, что впереди были коммунисты, а молодежь вели за собой комсомольцы, 
преступно забыть и не отметить. Сейчас, наверно, трудно представить, какой 
праздник был на Безымянке, какую радость испытали люди, когда узнали, что они 
победили во всесоюзном соревновании, и боевые летчики-гвардейцы вручили им 
переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны. Знамя присуждалось 

им 26 раз, и по решению правительства оставлено заводу на вечное хранение. Это 
была высшая награда военного времени для трудовых коллективов. А ведь штурмовик 

строили в основном девушки, вдовы погибших, мальчишки-ремесленники. Какими 
глазами смотрели они на сталинских соколов, вручавших знамя!..

"Шесть или семь ведущих инженеров во главе с Бугайским

поехали налаживать производство Ил-2 в Нижний Тагил, - вспоминает Е.С. 
Черников. - Перед войной в тайге, километрах в пятнадцати от города построили 
Уралвагонзавод. Ползавода занял Ленинградский авиационный завод, другую 
половину 
- Харьковский тракторный. Одна половина завода делала Ил-2, другая - танки Т-34.
 
Мы уехали из Москвы 26 сентября, приехали в Тагил недели через три глубокой 
осенью. Нас поселили в тайге, километрах в пяти от завода. Я сунулся в кусты, а 

там на виду огромные белые грибы!

Рабочий день продолжался 14 часов. Отец иногда не приходил. Через месяц нам